Четвёртый Рим

Григорий Никитин нахмурился, думая над ответом. Идея. Она бессмертна. Этот вирус невозможно уничтожить, истребив заражённых. Её нельзя закопать, создать вечно действующую вакцину или выработать иммунитет. Идея адаптируется, мутирует под обстоятельства и возрождается.

– Семёнов всего лишь безумный старик, который придумывает себе врагов и сам с ними борется. А страдаем мы. Не слушай его.

Краем глаза генерал заметил патриарха. По традиции, за любого осуждённого преступника молятся. Но глава церкви лишь провожал приговорённого взглядом полным разочарование и отчаяния. Григорий усмехнулся ещё одной иронии. Православная церковь отреклась от наиболее фанатичного христианина.

Глава 1: Возвращение мертвеца

Сергей не любил дождь. Уже давно он лишь пробуждал в сердце боль и уныние. Глядя в плачущее небо, закрытое пеленой серых туч, Сергей чувствовал себя жалким.

Сергей подставил ладонь под льющиеся струи, чтобы затем выпить набравшуюся горсть воды. Слёзы Бога – так отец называл дождь. Господь плачет всякий раз, как смотрит на своё творение. На то, что от него осталось и во что оно превратилось.

Горожане сновали туда-сюда, прикрываясь от дождя зонтами, а по проезжей части, более состоятельные граждане разъезжали на авто местного производства. И только один молодой человек, никуда не спешил, стоя и наблюдая за суетливыми тенями. Он родился в Староярске – городе на южной границе Ирия, но в семнадцать лет покинул родину вступив добровольцем в Багдадскую кампанию. Спустя десять лет он вернулся домой, с закалённым телом и искалеченной душой, чтобы понять, что дома у него больше нет. И дело было не в жилье.

Квартирка на нижнем этаже небоскрёба-улья, осталась нетронутой, несмотря на десятилетнее отсутствие. Действительно, никому не нужна тесная халупа в самой дыре. Но Сергей всё равно чувствовал себя чужим. Воскресшим мертвецом.

Жизнь Ирия била своим ключом и никому не было дело до молодого ветерана. Наивно было думать, что спустя десять лет его встретят, как героя войны с другого конца света. Напротив, в аэропорту его не встретили даже родственники, которых итак не осталось. Но уйдя добровольцем на другой конец Земли, Сергей плевать хотел на признание народа. Он лишь хотел одобрения и благословения, одной единственной семьи.

Элитный квартал города, заметно выделялся от общей социальной картины. Высотные здания, в отличии от плебейских ульев отличались более ровным и симметричным дизайном, выполненным лучшими архитекторами в стиле Старой эпохи. Улицы были более чистыми, и Сергей поразился виду зелёных лужаек и детских площадок. И самое главное – тут было безопасно, как днём, так и ночью. Элитный квартал патрулировали охранники из ЧОПа, и ограждался от посторонних, высокими стенами из бетона и железа, увенчанный спиралью колючей проволоки. 

Маленький экран в стене у мощенных входных ворот, заискрился помехами и показал толстого охранника.

– Кто вы, что вам надо? – вопрос звучал тихо и монотонно, стало понятно, что эти слова давно заучены и повторялись по нескольку раз за день. Их автор не питал интереса к нежданному гостю.

– Я к Михаилу Александровичу Ильину – ответил молодой человек, не смотря на экран.

– Вам назначено? – холодно поинтересовался толстяк.

Гость помедлил с ответом. Если сказать, что нет, то разговор окончится тем, что охранник пошлёт его на три буквы вежливой форме. Но врать тоже чревато.

– Меня зовут Сергей Ефимович Драгунов. Господин Ильин ждёт меня.

– Вас нет в записи.

– Он ждёт меня – настойчиво произнёс мужчина.

Теперь с ответом тянул охранник. Может думал, вежливо уклонится сославшись на отсутствие цели визита или не скромничать и грубо послать.