Четвертый тост

Он покосился через плечо. Метрах в ста от них, у ветхого заборчика, торчала стайка местных пацанов, открыто наблюдавших за новоприбывшими. Хорошо еще, от этих не приходилось ждать пули в спину или брошенной гранаты, как случалось в иных местах, но все равно, ручаться можно, они тут торчали не просто так. Юные друзья пограничников – с учетом местной специфики. Глаза и уши местной контрразведки, как ее ни именуй. Не мешает учесть, что доморощенная ГБ, пожалуй что, работает в десять раз эффективнее и ревностнее любой аналогичной государственной службы, потому что лишена и тени бюрократии, являет собою плоть от плоти и кровь от крови села, скорее уж деталь живого организма даже. Бактериофаги, мать их так…

– Обстановка в последние два дня несколько напряженная, – хмуро сообщил старлей. – Позавчера на одном из дальних пастбищ исчезли трое местных. По всем признакам, похищены. Двое – молодняк безусый, а вот третий – человек в селе авторитетный, справный хозяин. Местные в округе рыщут группами, ищут следы…

– Мы встретили дозор.

– Ага. Их там столько… В местной самообороне стволов двести.

– Конкретные подозрения на кого-то есть? – Вопрос был обращен непосредственно к особисту Михалычу.

Трудно сказать, – подумав, ответил тот предельно взвешенно. – Агентуры у меня в селе нет, а всю исходящую от них официальную информацию сто раз профильтровать следует… Вроде бы совершенно немотивированная акция.

– А… этот? – спросил майор.

– У него нет задачи освещать село, – ответил особист.

Перехватив их взгляды, старлей словно бы оживился:

– Я вам больше не нужен, товарищ майор, такое впечатление? У вас свои дела пошли…

– Да, вот именно. Можете идти.

– Есть! – браво воскликнул старлей и, четко повернувшись через левое плечо, направился к блокпосту.

– Нравится ему здесь, а? – не глядя на собеседника, спросил майор.

– А кому бы не нравилось? – без выражения ответил Михалыч. – Место тихое…

– Значит, у этого

, вашего, нет задачи освещать село?

– Ага. Он вообще-то не здешний, не того тейпа, просто прижился как-то…

– Да, я знаю. Вы мне расскажите немножко подробнее, что за человек.

Кура Абалиев, шестьдесят пятого года рождения. «Кура» – по-местному «ястреб». – Он усмехнулся, слегка отступив от официального тона. – Очень удобно, и оперативного псевдонима искать не надо, вот он, готовый… Бывший лейтенант Советской армии, танковые войска. В восемьдесят девятом, так сказать, самодемобилизовался. Семья была здесь, в Чечне, но куда-то пропала во всей этой каше. Дальнейшая биография – темный лес. Вроде бы в «незаконных» не числился, ихний тейп из Надтеречного района, с дудаевцами всегда был в контрах. Но почему он обретается здесь, а не в местах компактного проживания тейпа, непонятно. Ссылается на личные причины. Никаких счетов с однотейповцами у него нет, это-то как раз проверке поддавалось…

– А все остальное?

– То, что он на самом деле Кура Абалиев, лейтенант и танкист, уже проверено конкретно. С остальным – полный мрак, и тут уж ничего не поделать, не от меня зависит. Сам понимаешь, майор, – агентурная сеть давным-давно разрушена, восстанавливается с превеликими усилиями, документов нет, да и не везде они остаются… Что тебе объяснять? Работает он, во всяком случае, нормально. Все разы, что водил оперов на рандеву

, обходилось гладко. Ваши так сами говорили. К кому вы там ходите, мне знать не полагается, а значит, и не стремлюсь знать. Главное, не было до сих пор накладок и жалоб. У тебя что, есть на него какая-то компра?

– Да нет, – ответил майор не раздумывая. – Просто хочу еще раз все сам обнюхать… Фиксируют, а? – показал он подбородком в сторону младого поколения.

– Уж это точно…

– А местные засекают выходы на встречу?

Боюсь, что да, – признался Михалыч. – Даже наверняка. И ничего тут не поделаешь – наблюдение у них отлично поставлено, а окрестности знают лучше любого из нас. Или из вас. Я в свое время докладывал эти обстоятельства, майор. Со мной согласились, что ничего тут не поделать… В любом случае, работать не мешали. Потому, надо полагать, что никакого вреда для них от этого пока что не было. Они тут прагматики по жизни, как крестьянам и положено. Не помогают и не мешают.

– А эта недавняя история с похищением может что-то изменить?

– Трудно сказать, майор. Трудно… Непонятная история. О выкупе, во всяком случае, вроде бы никто пока не заикался. Уж такое до меня дошло бы… Непонятно, – повторил он со вздохом. – Этот ихний Алхазаров, которого сцапали с сыном и племянником, – мужик битый, кому попало не поддался бы, вовремя заметил бы и отбился. Он у них тут числится среди местных крутых, не в смысле криминала, а в рассуждении жизненного опыта, зажиточности и ловкости… И вроде бы нет в окрестностях бандочек, которым он что-то мог задолжать, на хвост наступить… Непонятно.