Четыре Блондинки

Когда они подъехали к дому Вестакоттов на взятом Рэдмоном напрокат «додже-чарджере», первым, кого они увидели, был Билл Вестакотт. Он стоял, скрестив руки на груди, на посыпанной свежим гравием подъездной дорожке и дымил сигарой.

Рэдмон опустил стекло. Только он открыл рот, чтобы поприветствовать друга, как Билл подбежал к машине и сунул голову в окошко рядом с местом водителя. Это был крупный красивый мужчина с густой гривой вьющихся светлых волос.

– Мать твою! Старина, я рад, что ты заскочил! А впрочем, может, и не рад. Кто его знает – к добру это или нет.

– А в чем проблема? – удивился Рэдмон.

– Горгона опять не в себе, – сказал Билл.

Джейни вышла из машины. Она была одета в тесно облегающий топик из лайкры (стоил он долларов пятьсот и заканчивался где-то между грудью и пупком, лифчика под ним не было, а попку обтягивали не менее облегающие брючки-капри).

– Привет. – Она протянула руку Биллу. – Я – Джейни.

– О черт, старина! – воскликнул Билл и замотал головой, словно искал, куда бы спрятаться. – Ну мы и влипли!

– Эй, да здравствуйте же! – продолжала Джейни.

Билл отступил на несколько шагов назад и сказал:

– Я вас знаю. Ясно? Вы и есть та самая опасная женщина.

– И что же вас во мне не устраивает? – поинтересовалась Джейни.

– Она еще спрашивает! – воскликнул Билл, повернувшись к Рэдмону. – Ты тащишь сюда эту телку, а она еще спрашивает, что меня в ней не устраивает! Ну, для начала меня не устраивает уже то, что вы женщина. Понятно? А значит, генетически неполноценны, глупы и скорее всего секунд через тридцать впиявитесь в меня, как гвоздь в задницу, с какой-нибудь чушью собачьей, которую мне нипочем не обуздать.

– Вы что, травы обкурились? – спросила Джейни.

Рэдмон рассмеялся и обнял ее:

– Это Билл дает тебе понять, что ты ему нравишься. Хорошенькие женщины всегда приводят его в ужас.

– Ну что ж, Билл, – не смогла удержаться Джейни, – у вас это выходит весьма оригинально.

– Нечего мозги мне пудрить! – ткнув в ее сторону сигарой, прорычал Билл. – Я тебя вижу насквозь. Мне известны все твои трюки. Как-никак я работаю в Голливуде. Ясно?

– Вообще-то Джейни не актриса, – сказал Рэдмон, взяв Джейни за руку и слегка сжав ее.

– Но, однако, я… личность, – сказала она, прильнув к Рэдмону.

– Эй, Элен! – зычно выкрикнул Билл, когда они зашли в дом. – Иди сюда и познакомься с этой… личностью Рэдмона.

Элен Вестакотт оказалась миниатюрной худенькой брюнеткой с мелкими правильными чертами лица – очевидно, в молодости она была красивой.

– Ох! – со вздохом отчаяния выдохнула она, взглянув на Джейни. Потом подошла к Рэдмону и, еще раз охнув, поцеловала его. – Бедный Рэдмон, – сказала Элен, похлопывая его ладошкой по груди, – когда же ты наконец найдешь хорошую девушку и женишься? Не примите это на свой счет, – заметила она, обращаясь к Джейни. – Я ведь с вами даже не знакома, а мой муж вечно твердит, что мне не следует высказываться насчет несимпатичных людей, с которыми я не знакома. А я что делаю? Все равно говорю что думаю. Вы мне не кажетесь приличной девушкой. Скорее вы из тех, кто может увести мужа у кого-нибудь из моих подруг.

Воцарилась гробовая тишина. Джейни осмотрелась – гостиная действительно была очень элегантной, в ней стояли большие белые диваны, на полу лежали восточные ковры, а французские окна открывались прямо во внутренний дворик, за которым виднелся лужок для выпаса лошадей. «Жаль, что все так вышло, – подумала Джейни. – И почему такие прекрасные летние дома всегда принадлежат людям подобного типа?»

– Ну хватит, Элен! – сказал Рэдмон так, словно говорил с маленьким растерянным ребенком. – Джейни хорошая девушка.

– Нет, не хорошая, – стояла на своем та.

– Эй, Элен! – вмешался Билл, пыхтя сигарой. – Какое тебе дело, с кем Рэдмон трахается?

Вначале Джейни казалось, что с Элен она еще кое-как сможет примириться (ведь если верить Рэдмону, та не была виновата, что оказалась полоумной, да и Билл давно бы с ней разошелся, если бы не обещал ее родственникам, что никогда не сделает этого), но с Биллом у нее ничего не получалось.

Казалось, он испытывал к Джейни глубокое, необъяснимое отвращение. Или вообще к женщинам, подобным ей. Всякий раз, как Джейни встречалась с Биллом, он ни с того ни с сего начинал свои обличительные разглагольствования.

– Девицы вроде тебя думают, что они умней, чем есть на самом деле, – обычно говорил он. – Вы мужчин вовсю поносите, а сами только и задуриваете им мозги своими сиськами и письками. – При этом он так произносил слово «письки», что у Джейни мурашки бежали по коже от возбуждения. – И все это ради того, чтобы свое заполучить, а потом трепать языком, как, мол, вас используют.

– Простите, – обычно отвечала Джейни после подобной тирады, – мы с вами раньше не встречались?

– Вполне возможно, – кивал Билл. – Но вы меня, конечно, не помните, не так ли?

После этого Джейни обычно отворачивалась, чтобы сделать глоток красного вина, и при этом смотрела сквозь свой бокал на Рэдмона, а тот посылал ей встречный взгляд и подмигивал, словно говорил: «Как все это здорово, и вообще – до чего же классно мы тут проводим время!»