Четыре чики и собачка

Впрочем, Вероника знала ответ на свой вопрос. Есть особая категория граждан, которым плевать на удобства, если этого требует стиль. Все эти каблуки, осиные талии, выщипанные под ноль волосы по всему телу – все это можно отнести к этому разряду. Ведь, если вдуматься, то люди сами себе усложняют жизнь и при этом кажутся счастливыми.

Больше ничего интересного в комнате не было. На полу были разбросаны мужские вещи, включая нижнее белье, из чего Вероника сделала вывод, что Антон собирался принять душ перед тем, как лечь в кровать. Или, полежав в кровати, решил принять водные процедуры.

– Что же, это даже и к лучшему. Голый он будет сговорчивей. А что до приличий… Так его голую попу я сегодня уже видела. Стесняться нам друг перед другом нечего.

Заветное видео Вероника уже скинула себе на почту, послала нескольким подругам, сохранила еще несколькими способами и была уверена, что теперь Антон до него не доберется. Даже если он выхватит и утопит смартфон Вероники, то видео все равно останется живо. Да здравствует Интернет!

Дверь в ванную была приоткрыта, и отчего-то Веронику охватил страх. Она слышала, как в ванной течет вода, но не слышала ничего, что указывало бы на присутствие там живого человека.

На всякий случай она решила действовать осторожно. Приоткрыла маленькую щелочку и заглянула в нее одним глазом, потом моргнула и заглянула другим.

Увы, лучше от этого не стало.

В ванной на полу совершенно обнаженный лежал Антон. Лежал он на животе, так что его голая попа с приметным родимым пятном в виде подковы была отлично видна. Но на этом все хорошее и заканчивалось, потому что, судя по состоянию остального тела Антона, он был мертв. Как ни мало была сведуща Вероника в медицине, но и она понимала, что человек с головой, затылок которой почти превратился в лепешку, живым остаться точно не может.

Вероника снова моргнула, перевела дыхание и велела себе досчитать до тридцати. Сумела до десяти, потом попросту сбилась и вовсе забыла, какие идут цифры дальше.

Постояла немного и, поражаясь собственной отваге, снова заглянула в дверь ванной. Там ничего не изменилось. Мертвое тело на полу никуда не делось. Все стены, кафель и сантехника были забрызганы кровью и заляпаны какими-то серыми ошметками. Не стали исключением и полотенца, развешанные на крючках. Создавалось такое впечатление, что Антона долго, с чувством и расстановкой лупили всем, что попадалось под руки, а он почему-то не оказал ни малейшего сопротивления.

– Мне надо передохнуть, – пробормотала Вероника, и ноги сами понесли ее в сторону кухни.

Там она плюхнулась на стул, попутно отметив, какой он удобный. У нее был шок. Мозг отказывался принимать то, что видели глаза. И Вероника готова была думать о чем угодно, но только не о том, что творилось в ванной комнате.

Она даже повертелась на стуле, пытаясь понять, точно ли вещь стоящая и не надо ли разузнать, где такие продаются, чтобы при случае заехать и купить себе такие же.

Затем Вероника все же спохватилась:

– О чем это я! Тут человека убили, а у меня какие-то стулья на уме!

И все равно она еще немного попрыгала на стуле, убедилась, что он удобней не придумаешь, и стала с чувством и с комфортом думать о том положении, в которое угодила.

– С одной стороны, все не так уж и плохо. То есть плохо, просто ужасно, но однозначно, что поехать вместо меня в «Сириус» бедный Антоша теперь не сможет. Значит, этот вопрос можно считать решенным. Но, с другой… то, как вопрос был решен, может бросить тень и на меня.

И чем дольше раздумывала над этим моментом Вероника, тем незавидней казалась ей собственная участь.

– Я нахожусь на месте преступления. Убит мой враг или, во всяком случае, человек, которого я прилюдно грозилась прикончить. И вот теперь его кто-то прикончил, а я тоже тут. Сижу и думаю о всякой ерунде. Надо уходить!

Но как только Вероника вскочила со стула, взгляд ее уперся в бутылку виски. И ей стало окончательно худо. Это была та самая заботливо приготовленная ее папулей бутылка виски, которую сегодня забрал с собой Антон. И она была уже без всякой коробки и початая! В ней не хватало доброй четверти, а отец говорил, что эффект наступает после приема всего одной рюмки. Антон же явно выпил гораздо больше.

– Выпил, ему стало плохо, он пошел в ванную, где его и настиг убийца. А бедный Антон даже не смог оказать ему сопротивления. И в этом виновата я и папино виски!

И Вероника в отчаянии закрыла лицо руками. Какой ужас! Из-за ее нежелания пойти навстречу Антону и пустить его вместо себя в Сочи теперь убит человек. Живой, кого-то любящий и кем-то, несомненно, любимый. И он погиб. И это уже окончательно и возврату не подлежит.

И тут отчаяние наконец накрыло Веронику с головой, того и гляди, слезы брызнут из глаз.

Глава 4

Но поплакать Веронике не удалось. Стоило первой слезинке скатиться из ее глаз, как на лестнице раздались шум шагов и голоса людей. В числе прочих и громче прочих раздавался голос Милославы. И с первых же сказанных ею слов стало ясно, куда она рванула с места преступления с такой скоростью.