Четыре года

Доктор Габай был действительно прав. Мог ли бы Уильям Силверстоун мечтать о чем-нибудь подобном, если бы произошло чудо, и он сдал бы экзамен на лайсенс американского врача?

Поездку в Израиль можно было бы считать весьма удачной. Вот только встреча с Габаем получилась не такой, какая представлялась ему в мечтах. Не получилось реванша. Так всегда с этим подлым Габаем.

Уильям Силверстоун позвонил ему из дорогой гостиницы в Герцлии и пригласил к себе, не забыв добавить, что пришлет за ним автомобиль. Габай, добродушно посмеиваясь, ответил, что примет его приглашение, когда приедет в Соединенные Штаты, а здесь, дома, приглашает он. Силверстоун согласился. И снова против собственной воли.

Скромная квартира доктора Габая не шла ни в какое сравнение с роскошным домом Силверстоуна. Но черт знает почему, здесь ощущался неповторимый уют, каким даже не пахло в его особняке с бассейном. Силверстоун рассказал о своих успехах. И снова, непонятно почему, он не преступил невидимой черты, например, не сказал, что даже годичный заработок бывшего москвича в его компании превышает доходы доктора Габая.

Дважды их беседу прерывал телефонный звонок. И, хотя Габай говорил на непонятном иврите, Силверстоун безошибочно уловил спокойную уверенность человека, живущего в своем доме.

Жена Габая наскоро приготовила легкую закуску. После этого они поехали осматривать Тель-Авив и окрестности. Доктор Габай показывал все с такой же любовью, как редкие книги в своей библиотеке. Когда над морем погасла вечерняя заря, они пошли в ресторан. Габай всегда любил поесть вкусно и плотно. Обед был в его стиле. Силверстоун пытался оплатить солидный счет, намекнув, что он миллионер, к тому же это списывается с налога. Габай снисходительно улыбнулся и пообещал пообедать за его счет в Америке. Силверстоун постеснялся оставить свою изысканную визитную карточку. Побоялся услышать реакцию этого насмешника на фамилию Силверстоун.

Если бы не горечь не состоявшегося реванша, поездку в Израиль можно было считать несомненной удачей.

Все шло хорошо. Дом они поменяют. Единственное огорчение – этот старый бандит. Никак не подохнет. Есть, правда, и от него некоторая польза. Ежедневно он идет на остановку школьного автобуса встречать Светлану. Но вчера вечером он подвернул стопу и сейчас дрыхнет в своей комнате. Жаль, что стопу. Мог бы сломать голову.

Уильям Силверстоун думал об этом, глядя как желтый автобус плавно подошел к остановке. Отворилась дверь. У выхода Светлана споткнулась. Мальчишка-негр примерно ее возраста подставил ногу. Он обнажил в улыбке крупные зубы и радостно заорал на весь автобус:

– Эй, ты, Зильберштейн! Старый жид не пришел за тобой! Но здесь какой-то другой жид. Наверно, такой же жулик, как все в твоей семейке!

Мистер Уильям Силверстоун, бывший доктор Владлен Среброкамень, сын Пинхаса Зильберштейна стоил около восьми миллионов долларов. Но у него все еще не было средств иссушить горькие слезы его единственной дочери.

1988 г.

ТРАНСПАРАНТ

Йорам и Гиора даже звуком не обмолвились по этому поводу. Зачем? Нужны ли слова для взаимопонимания двух самых близких друзей, которые родились в одном квартале, двенадцать лет проучились, сидя за одним столом, вместе воевали, вместе окончили университет и разделяют одно и то же мировоззрение? У них не было сомнения в необходимости как-то обозначить себя. И все же этот подлый кусок белого картона причинял непривычное, неуютное беспокойство.

Конечно, нет необходимости доказывать Аврааму, что Йорам и Гиора не трусы. Слава Богу, они достаточно хорошо знают друг друга. Все бои прошли в одном танке. После войны Судного дня, в которой Авраам потерял ногу, Йорам и Гиора продолжают службу резервистов без своего друга. Он тоже был с ними в одном классе. И в университете они учились вместе, только на разных факультетах. Йорам – социолог, Гиора – историк, Авраам – химик. Они и сейчас неразлучные друзья, хотя Авраам не разделяет их мировоззрения. Они на противоположных концах политического диаметра. Но их споры никогда не переходят на личности.

Йорам и Авраам были ранены уже за каналом, на подступах к Суэцу. Йорам с трудом самостоятельно выбрался из подбитого танка. Авраама вытащил Гиора. Из культи голени хлестала кровь. Гиора чуть не потерял сознание, накладывая жгут и перевязывая культю.

Вчера вечером поводом для спора послужила уже не абстрактная тема. Авраам назвал их слепцами. Он уговаривал их, умолял не ехать в Иерусалим на митинг пацифистского проарабского движения "Мир сейчас", членами которого они с гордостью себя называли.

– Во имя нашей дружбы я прошу вас не ехать. – Впервые он апеллировал к их дружбе.

– Почему бы тебе во имя нашей дружбы не отказаться от своих экстремистских убеждений и не поехать с нами? – Спросил Гиора.

Авраам ничего не ответил.