Четыре круга судьбы

219. Идеал и отличия

И вот — как быстро пролетели эти дни…

…— Так все тут? — спросила Фрая.

Над чуть мокрым асфальтом клубился сырой туман…

— Вот только… утренним рейсом? — высказал сомнение Илтай. — Они-то ехали ночью…

— Да, это мы не решили, — ответил Лиар.

— Так ночь! Формально ещё ночь, — напомнил Ратак. — Совсем рано: 4 часа. Рейс в это время…

(Но — сомнения… Джортол видел — будто всё в темноте! Ночной горный серпантин, отъезд — тайком пробираясь куда-то… И место, откуда те выезжали — Ратак по картам не нашёл…

Странно: такой след — без конкретной привязки к месту… И каким транспортом те ехали, где взяли (бы) — осталось непонятно! Вот сами и решили — просто рейсовым автобусом…)

…Джортол огляделся ещё раз. Всё казалось застывшим в серой, чуть мглистой пустынности. Окна в домах, автоматы поодаль с другой стороны улицы — уже не светились…

— Ну, одеться точно как они — не смогли, — Фрая взглянула на Датана. — Той «чёрной формы» у нас нет. И документы — настоящие… А им — пришлось подделывать. В подвале…

(Так Джортол понял ещё одно видение. Ехали — с чужими или поддельными, какие сумели достать… А какими, на чьи имена — так и не смог определить, чтобы найти аналоги в сети. За кого могли выдать себя их двойники — осталось загадкой. Лишь так, отдельными фрагментами — открывалась ужасная «небывшая реальность»…)

— А как же… если вправду по шпалам, по щебёнке? — спросил Гламиар. — Обязательно надо было — босыми?

— Надо почувствовать всё, как они, — ответил Илтай. — Самому немного страшно. Но они смогли — и мы сможем…

— Сейчас и дорог со щебнем таких нет, — уточнила Фрая. — Это им тяжело пришлось…

— Но у меня… то есть, у моего… — начал Тилор. — Как будто протез…

— И ты надел бы только одну сандалию? — переспросила Фрая. — Нет, мальчики, надо — так…

«Да, — подумал Джортол. — Решили повторить, насколько сможем. А правильно ли? Что так почувствуем? Поймём ли?..»

…И всё — большей частью на его видениях! Весь план отъезда, пути!

Ему казалось: те собрались в каком-то подвале или подземелье; в пламени свечи или керосиновой лампы изготавливали копии документов, переклеивая фотографии, пытаясь гравировать штампы; с отчаяния решили ехать в чём удобнее, уже не маскируясь… И только: те — ещё раздобыли где-то гранаты, пулемёты (что Джортол понял с особенным ужасом), но уж эта деталь никак не принадлежала современности; а нынешних средств связи — наоборот, не было у тех…

И вот теперь — стоя на влажном утреннем бетоне вокзала, ждали автобуса…

Джортол мельком взглянул на часы. (А были ли — у тех?) Уже пора бы…

И только подумал — вдалеке показался красный автобус. Да, будто силуэт — посреди серого, туманного утра…

(Но… А как бывало — вообще? Такое мирное утро…

Нет! Те, другие 4 часа — были ещё прежде, в 1941-м! Это тогда — взорвалось грохотом бомб, снарядов, перевернувшим всё! Всю прежнюю, мирную жизнь…

А… то — наступало медленно, незаметно! Постепенно накапливались дефектные аллели…

И если бы Институт Проблем Разума не выступил с заявлением, что есть они всё же — гены алкоголизма, наркомании, агрессии, «неумеренного полового инстинкта»… И что тут — нечего сопоставлять с «пролетарским происхождением», никто не хочет унизить «людей труда»…)

Да, так и происходило (бы)… Носители подобных генов — прежде всего старались заявить, что они — «самые правильные»! Зависимо от эпохи, настроений общества — эталон «христианина», «мусульманина», «патриота», «пролетария»! Они — кто так одеваются, так питаются, так заключают браки, так воспитывают детей… (А когда-то ещё удивлялся: почему столько подобного — в канонах религий? Вместо мудрости веков — злоба к чужим обычаям!)

Но — и не сам лишь пройденный исторический путь тому причиной… А именно — ненависть к тем, чьё поведение вскрывало тайные «комплексы», пороки, пристрастия! То, что имело над ними подсознательную власть, что — привычно, что — даже возвышало над кем-то, что-то объясняло, оправдывало! Вот это и пытались «освятить» идеалами общества, его верой на тот момент! Чтобы поступающий как-то иначе (неважно, почему) — был уже «отступником от святого»!..

Однако — и потрясло, когда понял!

Вот что Мерционов и назвал: «Днепрогэсом и Магниткой — против джинсов!» Позорная игра на великом — чтобы обосновать: мол, кто-то конкретный поступает «не так»…

И эти — с пустым, как ружейный прицел, взглядом, могли заявить, что некто — «классовый враг»; что школьник давно уже мирных времён — «не воевал»; брызгать слюной, непонятно о чём вопя: «Бесстыдство!»… Нелюди, знавшие, как сыграть на том, что для других свято…

И человек тех времён — действительно терялся! Не находил слов переспросить: почему сводят в одной фразе — Великую Отечественную войну и… то, сколько раз может «подтянуться» или «отжаться от пола» он, конкретный ученик? Разве что — рассказал бы дома, и потом на «родительском собрании» (бывали тогда такие) уже взрослые ответили, что думают об этом…