Четыре с лишним года. Военный дневник

Меня моя жизнь не тяготит, и 3–4 года я вынесу легко. Видите – я постепенно увеличиваю сроки. При первом прощании с Лелей и Таськой год казался слишком большим периодом, а теперь вам, вероятно, не понравится новая цифра и вы поморщитесь. Ничего, увидимся.

Сейчас о другом: вот уже пять дней живём под крышей; прекрасно – на улице дождь, а у нас сухо. Конечно, хата без окон, без дверей, но главное – крыша. Правда, под такими крышами жить рискованно: на них кидают бомбы, и по этой причине нас всё-таки попросят выехать в лес.

На фронте стало тихо, как и месяц тому назад. Немец мог бы далеко отогнать нас, но почему-то удовлетворился 30–40 километрами. Коридор на Демьянск теперь имеет ширину в 40 километров вместо 50. Только пушки, несмотря на дождь, продолжают стрелять.

1.11.42

Таська, мои письма – что-то похожее на дневник, только он получается не при мне, а отсылается домой. Приеду, прочту, вспомню ещё раз всю эпопею; не приеду – вам на память останется. Живём опять под землёй, в норах: 10 дней жили в полуразрушенном доме, но приказали зарыться. Начальство нас жалеет и не разрешает рисковать жизнью. Если бы вы знали, как изрыли, ископали Калининскую и Ленинградскую область. Все речки, точнее их берега, все овраги, все леса – всё раскопано под блиндажи. Мы только и делаем, что переезжаем с места на место, больше 10–15 дней на одном месте не живём. Война утихла, здесь и летом-то не особенно развоюешься.

Теперь немного о письмах: я иногда жалел, что некому написать то, что пишется единственной, а через полтора года понял, что самое лучшее сейчас – не иметь обязательств перед будущим. Убьют – не оставлю ни вдовы, ни сирот. Так что мне писать никто не обязан, а на родную сестрёнку я не обижаюсь и на то, что ей надоело писать письма (последнее письмо было в августе, да маленькая открытка от 15.09, где она беспокоится о моём молчании). Вообще, Таська, на тебя я не сержусь, где-то встречал строчки: «Увидеться – это б здорово, а писать майор не любил».

Регулярно пишет только мама, но говорят, что материнские чувства самые сильные. Не знаю, читаете ли вы газеты (вероятно, нет), так в «Комсомолке» от 19.10.42 была очень интересная статейка: письмо какой-то Лиды из Саратова на фронт. Не хотелось бы получить такое письмо, живя здесь под землёй на положении крота. Хорошо, что будущее у меня пока неопределённо! Маме хочется увидеть меня, так для неё есть песня:

«Вы меня не ждите,

Шибко не грустите.

Путь на Запад

Труден и далёк!»

А сон мой, Таська, – в начале войны – кончался где-то на юге Европы. Длинный путь предстоит.

9.11.42

Самое приятное на фронте – водка, баня и табак! О первом говорить не приходится, ясно без слов. Второе – баня, но фронтовая баня – это вам не обычная баня. Она устраивается в блиндаже, топится «по-чёрному», когда «поддадут», то получается крепко. Даже в мороз приходится вылезать наружу и отпыхиваться минут 5, а затем снова на полок. Ну а табак, это на любителя. 8 ноября я имел все три удовольствия. Попарился, выпил, хотел письмо написать, но уснул. Под вчерашним впечатлением пишу сегодня.

Вообще, праздники прошли в мирной обстановке. Здесь наступает зима: речка замёрзла, но снега ещё нет. Наконец-то мы дождались сухой погоды, а ждали её с апреля. Всё лето и осень провели в непросыхающих лесах. Писать становится не о чем – опять будни войны. Я пишу много, когда события вертятся и нарастают, когда близко смерть, когда жизнь становится дороже и интересней. Вероятно, поэтому и мне мало пишут, регулярно пишут мама и Орлова.

Такие хорошие конверты мне дает Лукинов, и только для писем домой!

15.11.42

Таська, ты пишешь, что не получаете писем – очень жалко и обидно. Вновь их не напишешь, повторяться – не хочется. Я писал 25.10 и 1.11.42 года.

Сегодня выпал первый снег – хорошо!

Приятно, что Миколку начальство ценит и не отпускает на фронт. Правда, и здесь побывать необходимо, но для него это очень рискованно. Самое хорошее для его родителей то, что он на старом месте.

Тася, ты раньше писала о друзьях, а теперь перестала. Как Лёля, Леночка, Галинка? Напиши, мне всё о них очень интересно; ведь только эти маленькие строчки связывают меня с вашим миром. Напиши о городе, о театре, о кино, о дворе, о яблоках, о картошке. Прошло лето, а я не видел ни одного огурца, ни одного яблока. Таська, если писать редко, то можно писать о многом и интересно. Бывает, что и отсюда писать нечего, когда нет особенных впечатлений, которыми так богата война, письма получаются сухими и скучными.

Сейчас я задаю только один вопрос: «Где и с кем воюют «академики» Аська и Кирик?»