Четыре жизни. Происхождение и родственники

С другой стороны, папа до конца дней своих испытывал животный страх перед НКВД и всеми его последующими обличиями. Житейские перипетии 30-х, 40-х, 50-х в страшной атмосфере насилия без человеческих законов и правил, стремление сохранить семью, детей сформировали в характере папы ощущение бессилия перед властью, ведь именно НКВД, МГБ, КГБ выступали от имени власти. Даже в 1957 г. папа категорически возражал против переписки с объявившейся в Канаде тётей Вельдой (см. выше). Рассуждая о страхе, пытаюсь осмысливать поведение папы в разных ситуациях. Конкретный пример. Талды-Курган, автобус, мама с сёстрами громко о чём-то по-немецки говорят, папа отодвигается от них и делает вид, что не имеет к ним отношения. Папенбург, идём по улице с мамой, папой. Папа: тише, тише говори по-русски. Старался не обижать родителей, одновременно отстаивая своё право говорить на родном русском языке так громко, чтобы родители хорошо могли меня слышать. А как разговаривали громко во всех общественных местах Казахстана на своём языке чеченцы…

Именно страхом за меня и мою семью можно объяснить настоятельное требование папы убрать из публичной «Мозаики» фрагмент, касающийся сложных взаимоотношений с КГБ. Моё упрямство — признак следующего поколения, которое с конца 50-х стремится к переменам. Раньше я думал, что наши дети, внуки не будут бояться власти, однако последние изменения в Москве вызывают сомнения, что в обозримом будущем Россия станет демократической, что в России, наконец, государство будет существовать для человека, а не наоборот.

Совсем не смешно было наблюдать, как заслуженный хирург-пенсионер робел перед мелкими германскими чиновниками, уровня тех, что у нас сидят в многочисленных кабинетах районных администраций.

Мелкий штрих-воспоминание из далёких до телевизионных времён. Компания играет в «подкидного дурака». Папа, имея на руках мелкие и крупные карты, всегда азартно ходил с крупных. Нередко добивался конечного успеха, особенно при игре с людьми, мало знающими его характер.

Любил он в свободное время постучать костяшками домино. А манера та же, заметно стремление к риску, полностью отсутствует желание спокойной позиционной игры. В молодости подобная манера была характерна и для моего поведения в игровых ситуациях, удивительно, но только сейчас я понял, что это влияние отца.

Январь 1967 г. Талды-Курган. На руках счастливого деда Игорь (~3 месяца) и Эльвира (~ 3 года).

Папа любил футбол, не пропускал матчей на стадионе Талды-Кургана, один из активных организаторов и болельщиков футбольных матчей между хирургами и работниками хоздвора областной больницы. Два-три лета во время кратковременных посещений Талды-Кургана я играл за команду хирургов, как бы подменяя отца. Папа — азартный болельщик, а дядя Ваня Пеннер (папин ровесник) стоял на воротах, ему приходилось трудней всех в команде хирургов. Довольно интересные игры, шофёры и слесари, как правило, нас опережали. Последние годы жизни папа продолжал активно наблюдать футбол и в Германии.

Лето 1959 г. Талды-Курган. Папа на стройке собственного дома.

— 1970 г. Талды-Курган. Папа с Эльвирой на праздничной демонстрации.

Затронув увлечения папы, не могу обойти любовь к рыбалке, кстати, до войны он активный охотник (рассказывал об убитых зайцах и фазанах, когда-то существовали фото с трофеями). Папа с 6 лет приучил меня рыбачить.

Папа знал, как я любил рыбалку на сазана. При моём кратковременном летнем появлении в 60-е годы в родительском доме хоздвор областной больницы немедленно начинал атаку на главврача: «Гельмут Христианович! На рыбалку!» Папа уступал «низам». Типичный пример.

Юго-восточный Казахстан, глубоководные ямы в русле пересыхающих летом рек, ~300 км к северу от Талды-Кургана по пустынному бездорожью, в июле днём безумная жара, ночью без телогрейки невозможно.

К дальней рыбалке (один-два раза за сезон, не чаще) тщательно готовились. Колонна из двух-трёх больничных «уазиков» (личный транспорт в то время — ишаки и велосипеды) загружалась дровами, снастями, флягами с питьевой водой, провизией и обилием алкоголя. Плюс 10–15 мужиков с горящими глазами.

В направлении «туда» у рыбаков весёлое настроение, анекдоты, естественно, «пересыхает» горло. Все, кроме водителей, начинают «по грамульке» осваивать запасы, пока «босс» — папа не притормаживает процесс. Колонна к вечеру прибывает на место, каждый чем-то начинает срочно заниматься (смеркается быстро, а ночи тёмные), кто оборудует место ночлега (без палатки) и приёма пищи, кто костёр разводит, кто пытается что-то быстренько поймать на вечернюю уху. А водители судорожно и бесконтрольно в машине восполняют упущенные в дороге «грамульки».