Четырех царей слуга

Вена настаивала на продолжении войны со Стамбулом. С этой целью в Москву прибыл цесарский посол Иоганн Курций. Уже на первом приёме в Московском Кремле австриец сказал боярам:

   — Мы с вами христиане, а там басурмане. Не мы, а они владеют священным городом Иерусалимом...

В ходе переговоров с Боярской думой Иоганн Курций добился главного: быть войне, и на том стороны целовали крест. Вопрос стоял только о времени похода войска Московии на юг.

Из столицы Священной Римской империи и Польского королевства на имя царя Петра Алексеевича Романова пришли благодарственные письма. В них российский самодержец именовался величеством и всеми титулами, вплоть до «государя земель Иверской, Грузинской и Кабардинской и областей Дедич и Отчич».

Кожуховские манёвры внушили молодому царю и такому же молодому кругу его сподвижников-единомышленников большую уверенность в силах и искусстве полков нового строя, в способности войск вести маневренную войну и штурмовать полевые крепости. О том, что военные упражнения — ещё не война, как-то забывалось. Государь всея Руси решил испытать себя в настоящем деле.

Он, как бы размышляя вслух, стал говаривать своим ближним людям, в том числе и своему военному наставнику-шотландцу:

   — Ходил ли в походы царь Иван Четвёртый Васильевич на Ливонию? Ходил. Да ещё и не одну крепость там брал. И дед мой, и отец мой в доспехах и на коне рати не раз смотры делали перед войной не только с Крымом...

Более того, Пётр I считал себя созданным для военного дела человеком. К этой осознанной мысли его подводил прежде всего служилый иноземец Патрик Гордон. Шотландский наставник прозорливо видел в своём венценосном ученике великого полководца Московии. Гордон не ошибся — в ходе Северной войны 1700-1721 годов Пётр I Романов действительно станет победоносным полководцем, нанеся полное военное поражение Швеции. Её регулярная армия считалась едва ли не самой лучшей в Европе, а король Карл XII стяжал себе славу большого полководца. И оставался в зените славы до того дня, когда его непобедимая армия не вышла на поле Полтавской битвы.

Но пока государь всея Руси, мечтавший с лёгкой руки своего военного наставника о полководческой славе, скажет своим друзьям ушедшего в прошлое детства и товарищам по потешным играм:

   — Шутили мы под Кожуховом, теперь под Азов идём играть...

Государь и его единомышленники понимали, что будущее России лежит на морских берегах — только через них можно было «прорубить окно в Европу». Единственный морской порт на русском Севере Архангельск не мог разрешить проблему внешней торговли. Белое море надолго покрывалось льдами и находилось далеко от центральных областей страны. Балтийские берега были в руках Шведского королевства, с которым тягаться пока не приходилось.

Оставалось ещё Чёрное море, которое в древности носило название Русского, а теперь полностью находилось в руках турок-османов. Царя Петра I не страшило в устремлениях к морю на юге даже то серьёзнейшее обстоятельство, что проливы Босфор и Дарданеллы были в руках Оттоманской Порты и их было России не «видать, как своих ушей».

Попытки князя Василия Васильевича Голицына овладеть Перекопом показали все трудности прямого удара по Крымскому ханству. Чтобы угрожать ему, необходимо было иметь опорный пункт в непосредственной близости от Крыма, обеспечить свободный выход в Азовское и Чёрное моря быстроходных казачьих флотилий, набегов которых так боялись и хан, и султан.

Овладение таким пунктом — турецкой крепостью Азов — обеспечивало России большие военно-политические преимущества, прежде всего то, что она закреплялась на берегах южных морей и частично обеспечивала своё порубежье от разорительных набегов крымской конницы, главной добычей которых являлись пленники. Кроме того, удар наносился непосредственно по османам, а не по вассалу Стамбула Крымскому ханству.

Путь к Азову выглядел намного предпочтительнее, чем поход по степи к Перекопу. Войска могли двигаться по заселённой территории, что освобождало их от обременительных обозов и утомительных пеших переходов. Людей, равно как и любые припасы, можно было доставлять речным путём — по Дону и Волге.

Потому и решил царь Пётр Алексеевич добывать выход на берега Чёрного моря с Дона. Пройдёт немного времени, и он будет не раз повторять заветные слова:

— России нужна вода!..

Первый Азовский поход

В распоряжении историков нет данных о том, что выбор нового направления военных действий на юге, как и разработка плана первого Азовского похода 1695 года, принадлежит молодому царю. Они сходятся на том, что, скорее всего, эту мысль ему подсказали военные советники, наиболее влиятельный среди них — генерал Патрик Гордон. За государем, видимо, оставалось последнее слово — согласиться с предложенным планом или отвергнуть его.