Чингисиана. Свод свидетельств современников

«Торчат в степи, что на востоке, и много возомнили о себе монголы. Их кучка жалкая до смерти запугала, согнала с отчины и в бегство обратила, и, наконец, свела-таки в могилу Ван-хана, потомка древлеславнейшего рода. Ужели всех прибрать к рукам они хотят, поставить хана своего над нами? Известно, что на небе два светила — луна и солнце; в их воле освещать небесный свод. Но как же можно на земле двум ханам сразу править?! Я непременно попленю монголов этих и в отчину свою их пригоню»*.

Но мать его на это возразила:

«Что пользы нам от них? Одна морока!Немытые тела их так смердят,Одетые в нестираный халат.Нет от монголов никакого прока.Нам приближать их вовсе не пристало.Вот разве только девок их отбить,Пригнать да хорошенько их отмыть —Могли б они коров доить, пожалуй».

На это Таян-хан сказал:

«Какие б ни были они, а все же мы пленниками их приведем к себе, колчаны их захватим».

Но тут все тот же верный воевода Хугсэгу сабраг предостерег его: «Не много ль на себя берешь, мой хан? Тебе ли говорить такое? Одумайся, прошу».

Надменный Таян-хан, не вняв ему, тотчас же отослал посла по имени Торбиташи к главе онгудов Алахуши дигитхури со словами: «Монголов кучка, что в степях восточных, кичиться стала силою чрезмерно. Так вместе повоюем тех монголов, их попленим, колчаны отберем. И выступай, мой Алахуши, немедля и будь в моей дружине правым краем».

Выслушал найманского посла Алахуши дигитхури и отослал с таким ответом: «Нет, не могу быть правым краем в твоей дружине».

И тут же вождь онгудов послал гонца по имени Юхунан с поклоном к Чингисхану и словами: «Найманский Таян-хан твои колчаны отобрать грозится. Мне предложил в его дружине правым краем быть. Я отказался — и Небо Вечное тому свидетель. Теперь же, зная замыслы его, я шлю гонца тебя предостеречь: будь осторожен, не дай врагу себя обезоружить»*.

Юхунан, посыльный Алахуши дигитхури, разыскал Чингисхана в урочище Тулгинчэгуд в окрестностях Тэмэн хээр, где он устроил облавную охоту. Выслушав онгудского гонца, здесь же, в урочище, собрались держать совет*, как быть, что делать.

«Отощали лошади у нас, воевать теперь не можем», — сетовали многие мужи. Но Отчигин ноён* им возразил: «Тоже мне нашли причину — кони, мол, их отощали. А мои — крепки и в теле. Разве смеем сложа руки мы сидеть, коли известие такое получили?!»

Отчигин ноёну вторя, Бэлгудэй ноён такое слово молвил:

«В живых остаться

Да с колчанами вдруг расстаться?Стоит ли тогда за жизнь цепляться?Для достойного мужа, поверьте,Нет почетнее смерти,Чем сном забыться вечнымНа просторе степном, бесконечном.Верой в силы свои укрепляясь,Так найманы рекут, похваляясь:«Наш улус — обширный, пространный!..Многочисленны мы, найманы,И стада у нас так обильны,

Род найманов — воинственный, сильный».На найманов ратью пойдем,Нападем на них, нападем.Все найманские земли займем.Не помешкает наша ратьЛуки, стрелы у них отобрать.Если мы нападем тотчас,Не успеют найманы от насИ свои табуны угнать.Побросают скарб, побегут,Даже ставку свою не свернут,

Не успеют юрты убрать.В одиночку они и скопомПо лесным разбредутся тропам —Гибель каждого ожидает…Таян-хан набег замышляет —Слов коварных его не снесем,Нападем на него, нападем».

Рассказ о том, как Чингисхан занимался устроением войска и караульной стражи

И одобрил Чингисхан речи Бэлгудэй ноёна, и, покончив с охотой, откочевал из Абжига худэхэриг, и стан раскинул в местечке Ор нугын хэлтгий хад, что на реке Халхин-гол. Подсчитав силы свои, разделил Чингисхан дружину свою на тысячи, на сотни и десятки и поставил над ними тысяцких, сотников да десятников.

А Додаю, Доголху, Угэлэ, Толуну, Бучарану и Суйхэту был пожалован чин высокий — чэрби*.

И, покончив с этим, занялся Чингисхан устроением личной караульной стражи — хишигтэна*, в коей было восемьдесят хэв-тулов — ночных охранников и семьдесят турхагов — гвардейских стражников дневной охраны.