Чингисиана. Свод свидетельств современников

Древние источники не только однозначно свидетельствуют о том, что Бортэ чоно и его жена — реальные исторические личности, но и сообщают, что Бортэ чоно был вождем рода хиад, который главенствовал среди многочисленных монгольских родов, откочевавших в VIII веке из легендарной местности Эргунэ-кун, где в свое время нашли прибежище остатки монголоязычных племен Империи Хунну[3]. Эти племена, в то время носившие общее имя Дарлегин или Турлигин

[4], под водительством Бортэ чоно, миновав озеро Хубсугул, пришли к священной горе Бурхан халдун, в места, ставшие колыбелью монгольской нации. Именно здесь, в бассейне рек Онон, Керулен и Тола[5]

, после того, как Бортэ чоно во главе подвластных ему родов подчинил себе здешнее население, зародилась страна монголов.

Глубокие мифологические корни «Сокровенного сказания монголов» просматриваются в образах и ключевых героев памятника — Дува сохора, имевшего «лишь один глаз посередь лба, которым он видел на три поприща вперед», и легендарной матушки Алан гоо, родившей «сына Неба» Бодончар мунхага, в роду которого — боржигин — суждено было появиться на свет Чингисхану.

Отметим, что образ циклопа, встречающийся в мировой мифологии, был также и в мифологии монгольской. Однако Дува сохор из «Сокровенного сказания монголов» не имеет ничего общего с диким, хищным чудовищем, которое нам знакомо по «Одиссее» Гомера или по монгольской легенде о циклопе Мэрзе. Дува сохор благодаря своей зоркости не только увидел прекрасную девицу Алан гоо и предложил сосватать ее брату Добун мэргэну, но провидчески рассмотрел в ней прародительницу будущего ро-до-племенного объединения нирун монголов[3]. Таким образом, единственный глаз Дува сохора — это не простой глаз обычного человека, а «око пророка». Интересно, что в мифологии, религиозных и философских трактатах Востока око провидца, пророка изображается именно посреди лба.

Легенда о матушке Алан гоо является, пожалуй, одним из ключевых мест «Сокровенного сказания монголов» и повествует о времени (вторая половина X века), когда чуть было не прервался род, ведший свое начало от родившегося «по благоволению Неба» Бортэ чоно. Случилось, что после смерти Добун мэргэна его вдова Алан гоо родила трех сыновней. У братьев Бэлгунудэя и Бугунудея, родившихся у Алан гоо от Добун мэргэна, возникли подозрения, как их мать родила им троих братьев (в юрте, кроме слуги-раба, других мужчин не было) и чьи они сыновья? Узнав об этих подозрениях, матушка Алан гоо поведала старшим сыновьям историю рождения их братьев: «…К нам в юрту каждой ночью через верхнее орхо[6]

посланец Неба исходил, вокруг сияние исторгая. Он гладил чрево грешное мое, сияние его в меня входило. Когда ж луна должна сойтись и разминуться с солнцем, он, словно желтый пес, виляющий хвостом, поспешно уходил; хвост света яркого за ним струился. Уже ли нужно что-то молвить боле. Ведь ваши братья — Неба сыновья…»[4].

«Посланец Неба, излучающий сияние» (в дословном переводе «бело-желтый человек»), — это, по-видимому, Наран тэнгри (божество-создатель Солнце), особо почитавшийся в монгольской мифологии наряду с божеством-создателем Луной. Интересно, что монголы обычно сравнивают солнечные лучи с «длинным желтым человеком». Так, вместо того чтобы сказать «вешние дни наступили», «дни стали длиннее», говорят «пришел длинный желтый человек».

Обращает на себя внимание и следующая фраза Алан гоо: «Когда ж луна должна сойтись и разминуться с солнцем, он, словно желтый пес, виляющий хвостом, поспешно уходил…» (ССМ, 2001,17). Во-первых, упоминание луны и солнца снова наводит на мысль о мифологических божествах-создателях Солнце и Луне. И, во-вторых, поскольку у монголов табуировано слово «волк» и последний зовется «хангайской собакой», «степной собакой», а в некоторых местах «желтой собакой», можно предположить, что «желтый пес» в устах Алан гоо — это уважительное название прародителя монголов — Бортэ чоно. А это, естественно, дало основание Алан гоо говорить, что родившиеся уже после смерти мужа три сына — «Неба сыновья». К тому же, согласно верованиям древних монголов, Небо, верховное божество, иногда посылает на землю избранного, которому назначено быть вершителем великих дел; такой посланец входит в бытие сверхъестественным образом, примером чему и является предание о рождении трех сыновей Алан гоо. Все это помогло Алан гоо убедить сыновей и сородичей в своей непорочности, но главное, подтвердить право своих сыновей на главенствующее положение среди коренных монгольских родов и племен, которое, судя по древним источникам, начало было подвергаться сомнению. Тем более действия Алан гоо были своевременны, поскольку в процессе развития древнемонгольского сообщества наметились центробежные, сепаратистские тенденции.