Чингисхан

Чингисхан не ограничивался тем, что убивал людей, он уничтожал и сами города, приказывая разрушать их до основания. Эти злодеяния имели вескую причину: Чингисхан уничтожал привычные торговым караванам места стоянок. После его завоеваний караванам приходилось искать новые пути – и они уже проходили по землям монголов.

Дальше Самарканда сам Чингисхан уже не пошел, хотя его сыновья и полководцы продолжили завоевания, дойдя аж до Волги, до границы русских земель. В мае 1223 года на реке Калке на территории современной Донецкой области состоялась битва между монгольским корпусом под предводительством Джэебэ и Субэдэя и половецкими и русскими князьями, закончившаяся полной победой монголов.

Другие города

Младшего своего сына Толуя с семидесятитысячной армией Чингисхан отправил на покорение Хорасана и его самого крупного города Мерва. Захватив город, Толуй сел на золотое сиденье и любовался казнью всех оставшихся в живых защитников города. Остальных жителей обратили в рабов. Богатых людей пытали, добиваясь, чтобы они сказали, куда спрятали деньги.

Ибн аль-Асир писал: «Затем неверные сожгли город, сожгли гробницу султана Синджара и разрыли его могилу, разыскивая деньги. Все это происходило в течение трех дней. На четвертый день сын Чингиcхана приказал перебить всех жителей города, заявив: “Эти не повиновались нам!” И всех их убили. Он приказал сосчитать убитых, и тех оказалось около 700 тысяч. Поистине, мы принадлежим Аллаху, и к нему мы возвращаемся!»

В начале 1221 года пятидесятитысячная армия Джучи, Чагатая и Угэдэя подступила к столице Хорезма – городу Ургенчу, который тогда назывался Гургандж. Считается, что Чингисхан намерено отправил своих старших сыновей на совместную военную операцию, дабы они примирились друг с другом и нашли общий язык. Но его затея не удалась: из-за того, что ханские сыновья постоянно ссорились, на осаду Ургенча ушло более полугода.

Наиболее подробно историю осады и взятия Ургенча описал Джувейни: «Жители города укрепились в улицах и кварталах; на каждой улице они начинали бои, и около каждого прохода устраивали заграждения. Войско монгольское сосудами с нефтью сжигало их дома и кварталы и стрелами и ядрами сшивало людей друг с другом».

Захватив город, монголы выгнали уцелевших жителей в поле. Там они отделили ремесленников, а также молодых женщин и детей, и всех их обратили в рабство. Прочих же жителей зверски убили «топорами, кирками, саблями, булавами». Причем, по сообщению Джувейни, каждый монгол убил не менее 24 человек. После этого сыновья Чингисхана приказали открыть плотину на Амударье, и хлынувшая вода затопила город, губя тех, кто сумел спрятаться в его руинах. Так погиб персидский мистик и богослов, автор многочисленных философских и богословских трактатов, суфийский шейх и поэт Наджм ад-дин Кубра, отказавшийся покинуть Ургенч.

Подобная судьба постигла и жителей Балха, которые добровольно открыли ворота воинам Чингисхана, но были все перебиты. Один из историков, Мирза Улугбек, писал, что монголы разрушили знаменитую плотину Банд-и Амир на реке Балхаб и затопили город. Спасшиеся от наводнения жители были уничтожены.

Дерзость сыновей

Добычу, взятую в Ургенче и других городах, сыновья Чингисхана поделили между собою, на троих, не выделив доли для самого Чингисхана. Это вызвало его гнев, и великий хан даже отказался принять доклад у своих сыновей, обвинив их в непокорности. Осознавшие свою ошибку царевичи пали ниц перед отцом. Верные нукеры Боорчу, Мухали и Шиги-Хутуху принялись успокаивать кагана:

– Мы ниспровергли непокорствовавшего тебе Сартаульского Солтана и взяли его города и народ. И все это ведь Чингисханово: и взятый город Орунгечи, и взявшие его и делившиеся царевичи. Все мы, и люди твои, и кони, радуемся и ликуем, ибо небеса и земля умножили силы наши, и вот мы сокрушили Сартаульский народ. Зачем же и тебе, государь, пребывать во гневе? Царевичи ведь сознали свою вину и убоялись. Пусть будет им впредь наука. Но как бы тебе не расслабить воли царевичей. Не признаешь ли ты за благо, государь, принять теперь царевичей!

От их речей Чингисхан смягчился, повелел сыновьям явиться и принялся их отчитывать. «Он приводил им древние изречения и толковал старину. Они же, готовые провалиться сквозь землю, не успевали вытирать пот со лбов своих», – сообщает «Сокровенное сказание».

И тут снова слово взяли нукеры:

– Государь! Царевичи еще ведь только обучаются бранному житью, наподобие тех серых соколов, которых только еще начинают напускать на хватку. Добро ли смущать их подобным образом? Не впали бы они со страху в нерадение. А ведь у нас всюду враг, от заката солнца и до восхода его. Натравил бы ты лучше нас, Тибетских псов своих, направил бы на вражеский народ, и мы, умножаемые в силах небесами и землей, мы доставили б тебе и вражеского золота с серебром, и тканей с товарами, и людей с жилищами их.