Чингисхан

В 1224–1225 годах Чингисхан несколько месяцев провёл на берегах великой сибирской реки Иртыш. Возможно, ему надо было оправиться после падения с лошади. А может быть, он в это время наслаждался отдыхом от ратных дел. И только весной 1225 года, после шестилетнего отсутствия, по большей части прошедшего на полях сражений, он достиг берегов Туула.

О событиях, которые происходили в эти годы в Монголии, ничего не известно. По всей видимости, порядок, установленный великим ханом, не нарушался ни внутренними мятежами, ни внешними угрозами. Тем не менее ходили кое-какие слухи (о которых стало известно только в XVII веке благодаря монгольскому летописцу Санан-Сэцэну) об обиде и ревности Бортэ, первой жены хана. Когда тот отправился в поход на державу хорезмшахов, то взял с собой одну из новых фавориток — юную Кулан, и Бортэ якобы была этим уязвлена. Она отправила своему господину послание, в котором давала понять, что соперничество принцев угрожает его власти: «Нельзя надеть два седла на одну лошадь. Верный министр не может служить двум господам одновременно». И тогда Чингисхан решил ускорить своё возвращение в Монголию. По пути он, обеспокоенный тем, как его встретит жена, якобы отправил ей письмо, а Бортэ, женщина столь же терпеливая, сколь и опытная, послала ему такой ответ: «На озере, по берегам которого растут розы, много диких гусей и лебедей. Хозяин может стрелять по ним, когда пожелает. В племенах много молодых девушек и женщин. Хозяин может по своей воле выбрать счастливиц. Он волен взять себе новую супругу. Он волен оседлать необъезженного скакуна».

Этот, по всей вероятности, апокрифический эпизод был сочинён, чтобы подчеркнуть привязанность Чингисхана к своей первой жене, и это чувство, по всей видимости, было вполне искренним.

Последний поход

После своего возвращения из мусульманских стран Чингисхан прожил мирно не более года. Китайский колосс, несмотря на причинённые ему разрушения и унижения, несмотря на частичную оккупацию его территории отрядами монголов и их союзников, не был покорён. Словно тлеющие под пеплом угли, то и дело вспыхивали восстания и бунты. Их подавляли, но они вспыхивали вновь.

Мухали, который оставался в Китае в качестве имперского наместника Маньчжурии, старался установить там порядок, усердно собирал налоги и пытался создать новые воинские формирования. По-видимому, он прислушивался к советам некоторых перешедших к нему на службу китайцев. Когда один военачальник из армии чжурчжэней подсказал ему, что постоянные грабежи приводят к мятежам, он якобы подтянул дисциплину в своих войсках. Такая «гуманизация» войны принесла свои плоды. Но одних монголов было недостаточно, чтобы поддерживать порядок на завоёванной ими территории империи Цзинь. Китаизированные чжурчжэни и кидани совместно с китайцами дали монголам то, чего им больше всего не хватало, — пехоту для взятия городов и селений. Монголы незаметно стали китаизировать свои войска и аппарат управления.

Постоянная потребность в новых воинских формированиях вызвала осенью 1226 года новый конфликт монголов с империей Миньяг, отделявшей Монголию от Тибета.

В 1219 году, накануне похода в земли мусульманского Востока, Чингисхан повелел правителю сися поставить ему отряды конницы. Тот, находясь под влиянием одного из своих советников, некоего Ашагамбу, отказался повиноваться и послал хану оскорбительный ответ: «Если у Чингисхана недостаточно сил для того, что он собирается предпринять, почему он взял на себя роль императора?» Занятый развёртыванием военных операций в Мавераннахре и Фергане, предводитель монголов продолжил поход в земли ислама, где ему предстояло «убивать людей, как косят траву».

Но неповиновение правителя Миньяга крепко запомнилось Чингисхану. В течение всех шести лет военных походов он не забывал об этом «вероломстве» сися. По возвращении домой он решил отомстить, тем более что государство Миньяг, считавшееся его вассалом, демонстрировало притязания на независимость. Вновь была произведена мобилизация кочевых кланов. Орхоны и нойоны собрали тысячи запасных лошадей и вьючных верблюдов. Чингисхана в походе сопровождали его сыновья Угэдэй и Тулуй, а также одна из его любимых наложниц Есуй.

Вопреки советам Шань Шуна Чингисхан не отказывал себе в удовольствии поохотиться. И второй раз упал с лошади. Перед ним внезапно появился табун несущихся галопом диких лошадей. Его лошадь испугалась, встала на дыбы, потом понесла, таща по земле сброшенного с седла всадника. Хана отнесли в шатёр. У него были сильные внутренние боли, начался жар. Было решено стать лагерем на месте. Есуй отправила в орду извещение о произошедшем несчастном случае.