Чингисхан. Человек, завоевавший мир

На Тоорила, очевидно, больше впечатления произвело присутствие на встрече посланников из новой конфедерации, образовавшейся в западных степях Центральной Азии: представителей каракитаев, уйгуров и даже (утверждают некоторые авторы) новой державы в Трансоксиане[33] шаха Мухаммеда II{322}

. Все они были обеспокоены возрастанием могущества Тэмуджина и искали поддержки кереитов в противоборстве, в основе которого лежали преимущественно коммерческие интересы. Военные столкновения, не прекращавшиеся лет тридцать, переросли из мелких межплеменных стычек в крупномасштабный социальный конфликт. С одной стороны, это была война Тэмуджина и его неимущих сторонников против традиционной племенной аристократии: пренебрежение Тэмуджина к старой олигархии и стало основной причиной недовольства Алтана, Хучара и Хасара. С другой стороны, шла и скрытая торговая война за коммерческие ресурсы и рынки Сибири и Дальнего Востока. Уйгуры и несториане запада рассчитывали на то, что Тоорил обеспечит им торговые привилегии в Монголии. Тэмуджин предпочитал дружить с купцами-мусульманами, недавно принимал посланников, просивших торговые концессии в Сибири; один из посланников по имени Асан закупил у монголов великое множество беличьих и соболиных шкурок{323}.

Постепенно кровные узы возобладали над клятвенными обещаниями Тэмуджину. Но Тоорил понимал, что в открытом сражении шансы на победу всегда расплывчатые, и даже худосочные Давиды способны одолеть богатырей Голиафов. Поэтому он настоял на том, чтобы прибегнуть к уловке. Тэмуджину послали приглашение: Тоорил еще раз обдумал монгольское брачное предложение, дает согласие и устраивает по этому поводу грандиозный пир. Намечалось подлое убийство{324}

.

Тэмуджин отправился в путь, ничего не подозревая, но по дороге решил навестить «отца» Мунлика, получившего это звание после недавней женитьбы на Оэлун. Мунлик предупредил, что, похоже, готовится покушение, и напомнил, что самое популярное средство в таких случаях – яд. Тэмуджин дальше не поехал, а отправил двух посланников – Бухатая и Киратая{325}. Вскоре о деталях заговора Тэмуджину рассказали конюхи-табунщики Кишлих и Бадай. Убив Тэмуджина, Нилха собирался напасть на борджигинов и истребить их всех до одного, воспользовавшись паникой, которая должна была возникнуть после ликвидации вождя. Сведения, сообщенные добровольными агентами-голяками, доказывали, что политика опоры на «коалицию неимущих» начинала приносить дивиденды. Тэмуджин никогда не забывал ни злых, ни добрых поступков. Через три года он вознаградил Кишлиха и Бадая, назначив их темниками{326}

.

Теперь Тэмуджину надо было приготовиться к нападению объединенного воинства Тоорила, которое могло превосходить его силы в соотношении три к одному. Он разослал в кланы конфедерации призывы срочно выставить воинов. Некоторые предводители обещали направить конников, но многие и отказались, ссылаясь на то, что борджигинский хан затеял свою частную войну, не получив разрешения совета, и потому они имеют полное право уклониться от сборов. Но истинная причина заключалась в том, что их страшила неизвестность; кроме того, они примкнули к Тэмуджину в надежде на легкую и изобильную поживу, а он требовал от них жертвовать своей жизнью. Подтекст их ответа был ясен: «Мы в такие игры не играем». Особенно огорчило Тэмуджина поведение брата, и он с негодованием сказал: «Как мне осточертел брат. Не переношу ни его, ни его свиту!»{327}

Тэмуджин, встревоженный вероломством предводителей кланов, стремительно повел свою армию к китайской границе, надеясь получить подкрепления и, возможно, оружие у цзиньцев. Противник нагнал его в местечке Халахалджин-Элэтэ у реки Халха на маньчжурской границе. Битва была одной из самых кровопролитных и ожесточенных в истории{328}

. Тоорил, командовавший объединенными силами коалиции, предложил разделить командование с Джамухой, но тот наотрез отказался. Вообще, поведение Джамухи было более чем странное. Он возглавлял авангард и мог еще раньше догнать Тэмуджина, но двигался черепашьим шагом под предлогом, что ему нужно дождаться подхода главных сил Он-хана. Отказавшись разделить верховное командование, Джамуха продолжал деморализовать союзников разговорами о необычайной стойкости и отваге монголов, а потом еще и отправил к Тэмуджину тайного посланника с информацией о составе и расположении кереитских войск{329}. Когда Тоорил подошел на расстояние хорошей видимости, Тэмуджин снял лагерь и увел свое воинство, оставив позади пылающие костры. Кереиты в ярости пронеслись по опустевшему стойбищу, но все-таки Тоорил настиг Тэмуджина и вынудил его принять бой. Тэмуджин пытался оттянуть начало схватки, надеясь на подход подкреплений, и наконец увидел свои знамена в тылу врага. Не зная, что всего лишь несколько кланов откликнулись на его призыв, Тэмуджин переоценил численность войска в тылу неприятеля, и втянулся в сражение, когда все преимущества были у кереитов{330}.