Чингисхан. Имперская идея

«Сокровенное сказание монголов», с. 210.

Из опыта военного похода на державу Алтан-хана Чингисхан, несомненно, осознавал важность обеспечения безопасности тыла своего государства… Именно поэтому он поручил младшему брату Тэмугэ отчигину и дочери Алага бэхи дело управления исконно монгольскими землями и территорией от южной границы пустыни Гоби до северного берега реки Хуанхэ соответственно…

Сайшал[47]

В (году) цзи-мао летом в 6-ю луну (13 июля – 11 августа 1219 г.) император (Чингисхан. – А.М.) выступил в карательный поход на запад против мусульманского государства, и в день окропления знамени выпал мокрый снег (толщиной) в три чи (0,3–0,32 м. – А.М.). Император заподозрил в этом недобрый знак, а (Елюй) Чу-цай сказал (ему): «Дыхание (божества зимы) Сюань-мина в разгар лета – это предзнаменование победы над врагом»…

Перед каждым карательным походом император непременно приказывал (Елюй) Чу-цаю погадать (об исходе похода). Император сам также обжигал баранью лопатку для сличения результатов (гадания).

«Юань ши» («История (династии) Юань»), Биография Елюй Чу-цая (источник: Н. Ц. Мункуев, «Китайский источник о первых монгольских ханах», с. 186–187).

При гадании о счастье и несчастье, наступлении и отступлении, резне и походе каждый раз берут баранью лопатку, разламывают ее в огне железным молотком и смотрят трещины на ней, чтобы решить важное дело… В их обычае больше всего чтить Небо и Землю. По каждому делу (они) непременно упоминают Небо (Всевышнего Тэнгри. – А.М.

). Когда (они) слышат гром, то пугаются и не смеют отправляться в поход.

«Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар»), с. 79.

Что касается их гадания, то (они) обжигают баранью лопатку и определяют счастье или несчастье, смотря по тому, проходят ли трещины на ней (по направлению) туда или обратно. (Этим) гаданием решается все – откажет Небо (Всевышний Тэнгри. – А.М.) (в желаемом) или даст (его). (Монголы) сильно верят в это (гадание) …Не существует никаких грубых или тонких дел, о которых не производилось бы гадание…

В повседневных разговорах они непременно говорят: «Силой Вечного неба (Всевышнего Тэнгри. – А.М.) и покровительством счастья (харизмы. – А.М.) императора!»

Когда они хотят сделать (какое-либо) дело, то говорят: «Небо (Всевышний Тэнгри. – А.М.) учит так!» Когда же они уже сделали (какое-либо) дело, то говорят: «(Это) знает Небо!»

(У них) не бывает ни одного дела, которое не приписывалось бы Небу. Так поступают все без исключения, начиная с татарского правителя (монгольского хана. – А.М.) и кончая его народом.

«Хэй да ши люе» («Краткие сведения о черных татарах»), с. 142–143.

Советник Чингисхана и его преемника Угэдэй-хана – Елюй Чуцай. Памятник в китайском городе Жинзоу

По их обычаю, когда выступают в поход, независимо от знатности и подлости, в большинстве случаев отправляются, взяв с собой жен и детей. (Они) сами говорят, что (женщины) нужны, чтобы заботиться о таких делах, как поклажа, платье, деньги и вещи. У них исключительно женщины натягивают и устанавливают войлочные палатки (юрты. – А.М.), принимают и разгружают верховых лошадей, повозки, вьюки и другие вещи.

«Мэн-да бэй-лу» («Полное описание монголо-татар»), с. 79–81.

Перед тем как выступить в поход в земли Сартаульские, Чингисхан отослал к Бурхану, государю тангудскому, посла со словами: «Ты говорил, что правою рукой моею станешь. Иду я нынче повоевать сартаулов, что мои поводья золотые бесчестно оборвали. Так стань же правою рукою в рати нашей!» И передал посол слова владыки Бурхану тангудскому. И не успел Бурхан вымолвить ответ, как вдруг его вельможа Аша Гамбу сказал: «Коль немощен ты сам, почто стал ханом?!»

И не послали тангуды подмоги Чингисхану, и выпроводили посланника его, гордыню явив свою. Известясь от посла об ответе тангудов, Чингисхан гневно молвил: «Ужели позволительно Аша Гамбу нам говорить такое?! Не должно ль нам за это тотчас их повоевать?! Однако бег свой мы теперь стремим в края другие, и потому с тангудами считаться недосуг нам. Когда же возвратимся восвояси, милостью Небесного Владыки держа бразды державные златые, мы с ними посчитаемся наверно!»

«Сокровенное сказание монголов», с. 210.