Чингисхан. Пядь земли (СИ)

Мимо ставки командования начали вести пленных. Обезоруженные и лишённые брони, связанные верёвками, они плелись в неизвестность, надеясь на милость победителей.

Наконец, из дыма вышло некоторое количество гуннских воинов. Шли они по правому краю, но даже там им пришлось подышать отвратительной и ядовитой вонью. Нужно было срочно возвращаться на тележную башню, где уже с волнением оглядывался в поисках Эйриха отец.

Зевте действительно неоткуда было взять навыки управления большой армией. Кажется, что там много ума не надо, но это далеко не так. Нет, если на противоположной части поля брани стоит точно такой же неумеха, то шансы будут примерно равны и исход станет напрямую зависеть от могущества армии, но если там находится продуманный стратег, то дела очень плохи.

Понимающих тактику и стратегию вождей очень мало, а вот у римлян их учат. Даже Эйрих, изучавший стратегемы по книгам, узнал много что нового, а также дополнительно подтвердил то, что и так знал. Это неоспоримое преимущество, потому что варварские вожди имеют возможность учиться только у сказителей и по опыту отцов и дедов. Но сказания искажают правду, а память отцов и дедов, со временем, ухудшается. На пергаментах же сведения сохраняются десятки, а то и сотни зим. Мудрость предков буквально проносится сквозь века.

Вскарабкавшись на башню, Эйрих увидел облегчение на лице отца.

— Что будем делать? — спросил консул.

— Тысячи Варабана и Алдавульфа по левому флангу, тысячи Браны и Мита по правому флангу, — ответил Эйрих. — Тысячи Грунара, Хродариха, Бертаза и Совилы в центре, но чтобы взяли пики и поставили сплошную стену щитов.

— А-а-а, хочешь связать гуннов спереди, а затем зайти по флангам? — догадался отец.

— Да, — ответил Эйрих. — Дариураш почти не видит поля боя, поэтому будем уповать, что его тысячники ещё тупее, чем наши.

— А что он может сейчас? — обеспокоенно спросил Зевта.

— Раздай приказы, — попросил его Эйрих.

Зевта опустил взгляд на ожидающих его слов гонцов. Он быстро раздал команды и поручил доставить их указанным тысячникам.

В будущем легионе Эйрих будет использовать сигналы флагами, как привык. Тут команды отдавались сигнальным рогом, как у народов запада из прошлой жизни. Но Эйриху такое показалось неприемлемым, ведь враг узнаёт о твоих решениях одновременно с тобой. Пришлось пожертвовать скоростью передачи, отправляя конных гонцов к тысячам. Не так надёжно, как рогом, зато тайна замыслов раскрывается слишком поздно для врага.

— Так что он может сейчас? — повторил свой вопрос отец.

— Здесь и сейчас? — уточнил Эйрих, на что получил утвердительный кивок. — Если бы он всё видел, то применил бы против наших воинов, заходящих в тыл его войску, стоящих в резерве всадников. И это стало бы смертельно опасно для нас, если бы я не стал ничего предпринимать.

— И что бы ты сделал в ответ? — поинтересовался Зевта.

— Я бы отправил на перехват его коннице нашу конницу, — пожал плечами Эйрих. — Причём с тем расчётом, что перехват будет недалеко от наших пеших воинов.

Гонцы поскакали к закреплённым за ними тысячам.

— И всё? — не понял отец.

— Не всё, — покачал головой Эйрих. — Ещё я отправил бы пару тысяч из резерва на подмогу тем тысячам, что отправились добивать завязших вандалов и визиготов. Но помогать добивать они бы задачу не получили, а встали бы стеной щитов и копий, чтобы предохранить добивающих от удара вражеской конницы, если та вдруг победит.

Он не питал иллюзий о своей кавалерии. Лучше гуннской сейчас просто нет и опасно считать иначе. Римляне, как бы ни кичились выучкой своих всадников, признают, что конница кочевников слишком сильна, чтобы вступать с ней в лобовое противостояние.

— Но он не видит поле брани, — произнёс Зевта. — Что он может, учитывая, что не видит происходящего?

— Я бы, окажись на его месте, затрубил отход, — ответил Эйрих. — Но у него ещё остались конные лучники, поэтому он может рискнуть продолжать нападение.

Эйрих опустил упоминание того, что он затрубил бы отход только в том случае, если бы знал, что полководцем противника является кто-то вроде него. Дариураш точно знал, что из Зевты стратег никакой, поэтому мог посчитать, что всё произошедшее — колдовство и незаслуженная остготская удача.

Потери, нанесённые пешими вандалами и визиготами, очень высокие, это видно по тому, сколько мертвецов лежит на поле. Даже если больше половины из них принадлежат врагам, половина насчитывает около трёх-четырёх тысяч.

«Как быстро и незаметно умирают люди...» — подумал Эйрих с выражением философской отрешённости на лице. — «И мы убьём сегодня ещё больше».