Чингисхан. Пядь земли (СИ)

Откуда им иметь представление о по-настоящему грандиозных зданиях? Как дети могут умозрительно нарисовать перед собой Большой императорский дворец, если самое большое здание, которое они видели в жизни — двухэтажное здание Сената, построенное из брёвен?

— Правда, — кивнул Эйрих. — Если, когда вырастете, станете воинами, может, доведётся увидеть величественные здания Рима.

— Я стану девой щита и обязательно увижу и Рим, и Константинополь! — уверенно заявила рыжеволосая девочка.

— Как тебя зовут? — спросил у неё Эйрих.

— Вальдамерка, дочь Людомара, — представилась рыжая.

На вид ей зим девять, что чуть поздновато для лучника, но приемлемо для всадника.

— О, дочь самого народного трибуна, — улыбнулся Эйрих. — Скажу тебе одно: прежде, чем принимать решение о становлении девой щита, следует спросить разрешение отца. Если он не против, то приходи к Эрелиеве, она подскажет чего дельного.

Девы щита — это почёт не только для семьи, но и для дружины. Их, в целом, мало, среди них ещё меньше выдающихся воительниц, поэтому последние всегда уважаемы. Эйриху не помешает ещё одна воительница на перспективу.

— Я приду к ней, дядя Эйрих, — почтительно поклонилась Вальдамерка.

— Дети, — обратился Эйрих к остальным. — Мне нужны хорошие легионеры, поэтому, когда переживёте рубеж пятнадцати зим, жду юношей в своём легионе. Воинскую славу обещаю, как и достойный заработок. Но требования будут строгими, поэтому готовиться надо как к испытанию в дружину. Держите это в голове, когда задумаете праздно потратить время на бесполезные развлечения.

— Деда, я сделяль, — донеслось со стороны Альвомира.

Эйрих обернулся и увидел завершённое творение гиганта. При детальном рассмотрении стало ясно, что Альвомир повторил в снегу образ Альбоины, правда, в домашней тунике, но с мечом, направленным в землю.

«Красиво, но жаль, что недолговечно», — подумал Эйрих.

Он полюбовался на снежную статую и посмотрел на гиганта.

— Молодец, Альвомир, — похвалил он его. — Мастерская работа.

— Спасибо, деда, — довольно улыбнулся Альвомир, отряхнув руки от снега. — Идём?

— Идём, — кивнул Эйрих.

Они двинулись по заснеженной улице, сопровождаемые взглядами детворы, переставшей играть.

— Деда...

— Да?

— Когда уходим?

— Куда уходим?

— Уходим ваивать.

— Скоро.

Отношения Альвомира к боевым действиям Эйрих до сих пор не понял. Упиваться смертью он может только когда распалится в бою, вкусив крови, но в обычной жизни агрессии он не проявляет. Очень странный человек. В чём-то простой, но в чём-то загадочный.

«Что же происходит внутри твоей головы?» — подумал Эйрих.

Они добрались до хибары Зевты. Эйрих коснулся оберега, мысленно попросил хранителя дома о благословении, после чего вошёл внутрь.

У каминуса, на шкурах, сидели отец, Руа, Мундзук и сыновья последнего. Они грели руки у огня и о чём-то тихо беседовали.

— Эйрих, сын, — Зевта увидел вошедшего. — Садись с нами, согрейся и выпей вина. Альвомир, ты тоже давай, не стой столбом.

Мальчик и гигант уселись на шкуры и приняли от Фульгинс, второй жены Зевты, кубки с подогретым вином.

— Мы только что были на состязании, — сообщил отец. — Всё-таки, хорошая это вещь... Показывает настоящий воинский дух.

— Кто победил на этот раз? — поинтересовался Эйрих.

— Аравиг и Синяя команда, — ответил Зевта. — Правда, Эйнгар упал в свалке и получил копытом в грудь. Лекарь говорит, что если не умрёт до утра, то выживет.

— Жаль слышать, — вздохнул Эйрих. — Это опасное состязание.

— Тем ценнее победа, — усмехнулся консул. — Кстати о победах.

— Что-то случилось? — спросил Эйрих.

— Прибыл гонец от Ултзиндура, — сообщил Зевта. — Но Мундзук объяснит всё лучше.

Гунн почесал подбородок, после чего поднял взгляд на Эйриха. Взгляд его не выражал ничего, будто он находится где-то не здесь.

— Ултзиндур — это верховный шаман всего гуннского народа, — сообщил Мундзук. — С самого начала он не принимал ничью сторону, желая посмотреть, кто покажет себя лучше других, но теперь, когда воинство Руа стало сильнейшим в степи, всем понятно, кто возьмёт верх в борьбе за титул и лишнюю кровь лить не имеет смысла. Верховный шаман потребовал у Дариураша прекратить борьбу, а Руа призвал прибыть в отцовскую ставку, дабы принять титул царя.

— Значит, обязательства готского народа перед тобой, Руа, выполнены? — уточнил Эйрих, посмотрев на фактически состоявшегося рейкса гуннов.

— Да, — кивнул тот. — Я думал, что мне придётся вести вас в степь и сражаться против войск недружественных кланов, но в этом больше нет необходимости.

— Это хорошие новости, — усмехнулся Эйрих.

— Я хотел бы предложить тебе, Эйрих Ларг, поехать с нами, — произнёс Руа.

— Зачем? — спросил Эйрих.

— Ты показал себя отличным полководцем, — ответил Руа. — Да, между нами не всё гладко, трудно забыть, что ты убил моего отца, но я буду глупцом, если это станет причиной отказа от воителя, способного нас побеждать.

— С чего ты решил, что я умею побеждать вас? — усмехнулся Эйрих.