Чингисхан. Пядь земли (СИ)

Он хотел заработать на зерне, потому что знал, где его взять — готы, обрабатывая землю, создают некоторый излишек, который запасается на случай неурожая. Если выкупить часть запасов по фиксированной цене, то можно очень хорошо заработать.

— Разрешения бывают разовые и постоянные, но мало денег, чтобы их получить, — вздохнул Соломон. — Вижу, что ты хочешь заработать на этом, но даже не пытайся — всю прибыль сожрут поборы от различных магистров, а ещё кто-нибудь, вызнав, что ты заработал какие-то деньги, обязательно попытается тебя ограбить или обворовать, что создаст проблемы с властями.

— Я могу защитить себя, — сказал на это Эйрих.

— В трущобах Константинополя обитают крупные банды, достаточно многочисленные, чтобы твоих воинов было недостаточно для защиты, — Соломон взял новую соню с подноса. — А ещё они хорошо знают город и имеют связи в среде вигилов и легионеров городских когорт, что сделает твоё сопротивление бесполезным, потому что ты чужак, ещё и гот.

— А что не так с тем, что я гот? — слегка удивился Эйрих.

— Ты вообще ничего не знаешь о Константинополе, да? — поинтересовался Русс с усмешкой.

— Я живу в глухой деревне, — признался Эйрих.

— Тогда это неудивительно, — произнёс Соломон и начал есть соню. — Русс.

— Гайна, — произнёс примипил. — Был такой гот, не знаю, твоего ли племени, но он очень хорошо возвысился лет восемь назад. Рос в чинах, продвигал своих людей на высокие должности и полностью погряз в интригах императорского дворца. Очень влиятельный человек, некогда. Но затем он начал интриговать по-крупному, решив, совместно с Требигильдом, другим готом, захватить власть в Константинополе. Правда, куда ему до настоящих интриганов? Его перехитрили и переиграли, он пытался спастись за Дунаем, но его схватил и обезглавил небезызвестный тебе гунн Улдин, ныне покойный, твоими стараниями. Голову Гайны доставили в Константинополь, в бочке с солёной водой.

А Эйрих даже не подозревал о существовании Гайны. Нужно срочно побольше узнавать о жизни римлян и их политике.

— Я видел голову Гайны, — вдруг заговорил молчавший до этого Иоанн Феомах. — Император был очень рад, что всё закончилось именно так. И я тебе скажу, Эйрих, у Гайны почти получилось захватить власть, но лишь почти. После того, как стало ясно, что Гайна предал императора, в городе начались погромы. Говорят, убили не меньше тысячи готов.

— Это значит, что к готам в Константинополе относятся не очень хорошо, помня о Гайне и Требигильде, так? — уточнил Эйрих.

— Поэтому лучше не распространяться о том, что вы готы, — покивал Соломон. — Была пролита кровь, много обиженных ходит по городу — пусть думают, что вы какие-нибудь германцы.

— Буду разбираться с этим только после того, как асдинги перестанут вам досаждать, — решил Эйрих. — Кстати, отличные мясо и вино.

— Благодарю, — степенно кивнул Соломон. — Скоро принесут сладости с юга, а также фруктовое вино — это в честь успешного заключения сделки. Тебе не понравились фаршированные сони?

— Слишком уж необычное блюдо, — ответил Эйрих. — Попробую как-нибудь в другой раз.

В прошлом, в бытность нищим бедолагой Темучжином, ему доводилось есть барсуков и, иногда, сурков, но это точно не от хорошей жизни. А тут, когда есть нормальная еда, есть что-то, похожее на белку — это не то, к чему он хотел бы стремиться.

«Оставлю крыс римлянам», — мысленно усмехнулся он.

— Многое теряешь, — произнёс Соломон. — Раз уж мы договорились, может, поделишься, как ты собрался уничтожать асдингов?

— Лучше я покажу это в деле, а Русс расскажет вам подробно, со стороны опытного воина, — улыбнулся Эйрих.

— Что ж, тогда буду ждать новостей, — ответил ему Соломон улыбкой.

/14 июля 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, диоцез Фракия, г. Филиппополь/

— Сорок серебряных монет за вот эту кольчугу?! — возмущённо воскликнул Иоанн. — Да ей красная цена тридцать, если не меньше!

Кольчуга, на взгляд Эйриха, была хороша: юбка её доходила до середины бедра,

— Либо бери, либо иди искать, где продадут дешевле, — устало произнёс торговец, представившийся Афением.

Лысый и морщинистый, он символизировал вселенскую усталость от необходимости каждый день слышать одно и то же от приходящих людей. Возможно, Феомах даже не десятитысячный возмущённый ценами в этой лавке.

— Мы берём, — вступил в разговор Эйрих. — Это хорошая кольчуга.

— Вот и хорошо, — кивнул Афений. — Сколько надо?

— Всё, что есть, — ответил Эйрих.

— В табуле написано, что я могу продать тебе не больше четырёхсот комплектов, — поднял со стола дощечку торговец. — И четыреста комплектов придётся собирать целую декаду.

— Давай все четыреста, если они такие же, как эта, — решил Эйрих. — Шлемы, щиты, топоры и копья?

— Шлемы — всё, что видишь за моей спиной, — махнул рукой Афений. — Щиты, топоры и копья — ищи у других торговцев, я занимаюсь только бронёй.

— Четыреста шлемов, вот таких, — Эйрих указал на висящий на стене стальной шлем, — возможно?