Чингисхан. Пядь земли (СИ)

/19 сентября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/

Отразив рубящий удар щитом, Эйрих отвёл оружие оппонента, захватил щит бородкой своего топора и нанёс прямой удар ногой. Пусть и кратковременная, но рискованная потеря устойчивости была вознаграждена падением оппонента на землю.

— Чего хотел? — увидел он Нимана Науса.

— Нам есть о чём поговорить, Эйрих, — произнёс старший дружинник.

— Альбоина, благодарю за поединок, — помог Эйрих деве щита встать на ноги.

Знакомство с ней произошло декаду назад, как раз во время тренировок на площадке за казармами.

— И я тебя благодарю, претор, — отряхнулась от пыли дева щита.

— Не знаю, кто тебя учил этому, но ты слишком крепко держишься за щит, — произнёс Эйрих. — Подумай об этом до следующего поединка.

— Благодарю за науку, претор, — поклонилась Альбоина.

Ростом она была чуть выше Эйриха, крепкой телосложением, с не очень красивым лицом, испорченным шрамом через весь лоб. Рыжие волосы заплетены в короткие и узкие косы, схваченные на затылке кожаным ремешком. Лицо очень светлое, отчего отлично видна общая неумытость Альбоины. Подбородок острый, челюсти квадратные, форма её болотисто-зелёных глаз с чуть островатым изгибом, что придаёт взгляду некоторую хитрость и хищность.

Для женщины она достаточно сильна, но недостаточно для мужчины, впрочем, как уже понял Эйрих, Альбоина старается брать своё мастерством владения копьём и топором, чего не всегда достаточно — этот поединок наглядно продемонстрировал, что иногда без силы вообще никак.

Одевается она как мужчина, на ногах высокие сапоги, обязательно в кожаных штанах, а на туловище у неё всегда можно увидеть тунику и кольчужную рубашку с рукавами до середины плеча.

В отличие от других добровольцев в эйрихову дружину, Альбоина пришла с качественными оружием и бронёй, отказавшись почти ото всей выдаваемой каждому новому дружиннику экипировки, за исключением копья и щита.

Первый же день знакомства ознаменовался испытательным поединком против Хумула. Естественно, Хумул её одолел, но это далось ему нелегко, а ещё он расплатился за победу вывихнутой правой кистью. Далее следовали испытания её умений в метании дротика, стрельбе из лука, верховой езде и в кулачном бою. Во всём она показала высокий уровень, кроме последнего — Ниман Наус, решивший испытать её лично, без труда свалил изрядно уставшую деву щита серией быстрых ударов и подсечкой.

После успеха на испытаниях Эйрих провёл беседу и узнал её биографию.

Эта дева берёт род из вандальского племени силингов, являясь старшей дочерью дружинника Аммата. Сейчас ей двадцать четыре зимы, она с семнадцати зим участвует в набегах и имеет пять трофеев с поединков — у неё есть мешочек с сушёными удами побеждённых противников.

Из рода она ушла одну зиму назад, потому что ей не понравилось, как в племени всем заправляют гунны. Вместе с сотней воинов некого Арифрида она добралась до римских пределов на Дунае, поучаствовала в битве против небольшого отряда конных наёмников из аллеманов, где сотня Арифрида потерпела сокрушительное поражение, но Альбоина сумела скрыться от преследования. После такого неудачного начала, она, тем не менее, продолжила движение на юг и даже подвизалась охранять важного патриция в Фессалониках. Патриция, к сожалению для неё, уличили в продаже варварам римского оружия и казнили, поэтому она вновь осталась без работы. Постепенно судьба завела её в Константинополь, где, как говорили ей в Фессалониках, всегда много денег. Но тут был голод, люди отказывались просто так расставаться с деньгами, поэтому она уже думала, что придётся вернуться домой несолоно хлебавши, но в один из последних дней на форуме Константина она услышала о странном варваре, вхожем аж к самому консулу, после чего поняла для себя, что это шанс, выпадающий раз в жизни. Дальше она познакомилась с Эрелиевой, начав с того, что она тоже дева щита, после чего представление Эйриху стало решённым делом.

Эйрих остался довольным результатами и с радостью принял Альбоину в свою дружину, указав помогать ей обучать свою сестру воинским премудростям. Его подкупила искренность этой девы, не ставшей скрывать даже собственные неудачи, уделяя им внимания равно успехам.

Ниман Наус терпеливо ожидал ответа.

— Пойдём, — указал Эйрих на врытую в землю лавку у стены казармы.

Сев на лавку, он принял у Ликурга глиняный кувшин с разбавленным вином.

— Крепкая баба, эта Альбоина, — произнёс севший рядом Ниман Наус. — Жаль, что в девы щита пошла — хорошая жена бы вышла.

— Ты со мной о бабах будешь говорить или перейдёшь к сути? — поинтересовался Эйрих, сделавший несколько глотков из глиняной чашки.

— Я по делу, — покачал головой Ниман. — Мы тут с ребятами поговорили.

По всей видимости, ему неловко говорить о том, что он хочет сказать дальше, поэтому он замолк и начал рассматривать свои грязные ногти на правой руке.

— Спасибо тебе, Ликург, — передал Эйрих чашку рабу. — Как Эрелиева закончит с тренировкой, займись её латынью.