Чингисхан. Завоеватель мира

Свои завоевания монголы начинали с самых уязвимых областей, деревень и незащищенных городов. У беззащитных жителей отнимали все их имущество, многих брали в плен. После захвата наиболее слабой части страны монголы направлялись к городам-крепостям[302]. Осада городов была сопряжена со множеством проблем, знакомых монголам по тем временам, когда они впервые попытались осуществить ее в Китае. Сначала их конные войска были способны только взять город измором; это отнимало много времени. Тогда популярным при штурме крепости стал маневр — заставить пленных идти впереди армии. Беззащитные пленники должны были выбирать между смертью от своих соотечественников впереди или от монголов сзади.

У китайцев монголы заимствовали специальные устройства, вроде катапульт, тараны, трамбовки, метатели бочек с зажигательной смесью, верпы[303], а также искусство подрывать крепостные стены

[304]. Позже у них появились такие же стенобитные устройства, как у исламских народов.

После падения города его жителей ожидала жестокая судьба. Обычно ремесленников помещали отдельно; большую часть горожан убивали. Молодые люди и мужское население, способное сражаться, должны были сопровождать армию в качестве пленников, следуя за монголами пешком. Тех, кто не выдерживал такой нагрузки, убивали. Аналогично поступали и в том случае, если число пленных было настолько велико, что мешало продвижению армии. Также это происходило, когда переставали нуждаться в пленниках.

Монголы часто устраивали массовую резню жителей, потому что их численность в большинстве случаев превосходила их собственную. Поэтому они любой ценой должны были избегать всякой угрозы с тыла. Прежде чем напасть на кераитов, Чингисхан покорил тайджиутов и татар, чтобы те не нанесли ему предательского удара сзади. Позже в Китае и в султанате Хорезм, находясь в отдалении от базы, он также не мог допустить, чтобы выжившие люди восстали против него. Горожане, узнававшие о приближении монгольской армии и предлагавшие сдаться без сопротивления в надежде на пощаду, все равно не избегали резни. Монголы, которые ввиду своей относительно малой численности могли оставлять позади только очень небольшие отряды, предполагали, что даже в городах, сдавшихся без боя, впоследствии может вспыхнуть восстание.

Джованни дель Плано Карпини описал, как монголы пересекали широкие реки: они клали свою одежду и другое имущество в кожаные непромокаемые мешки. Мешки туго перевязывались. Сверху на них помещали седло, и наездник садился верхом. Лошадей вводили в воду, и один или несколько пловцов вели их на другую сторону. Наездники, сидящие на мешках, могли держаться за хвост плывущей лошади или переправляться при помощи одного или двух весел[305]. У Марко Поло есть почти идентичное описание переправы через реку.

Скорость передвижения монгольской армии была поразительной для того времени. Расстояние в 700 километров она могла преодолеть за две недели, а в случае необходимости 300 километров за три дня[306]. В критическом положении монголы могли идти в течение десяти суток, не делая остановок для приготовления пищи

[307].

Перед началом кампании Чингисхан старался собрать как можно больше информации о политической и военной ситуации во вражеских землях, в основном это делалось при помощи шпионов. Мы можем предположить, что монголы отличались наблюдательностью и чувством направления, прекрасной ориентировкой, иначе невозможно представить их передвижения на огромные расстояния без карт[308]. В задачи специальных подразделений входило вести армию и располагать лагеря[309]

. Многочисленные конницы, участвующие в основных кампаниях, не могли передвигаться без заранее разработанного плана. Очевидно, что всем крупным кампаниям предшествовало составление плана.

Как только монгольская армия приступала к выполнению плана, по которому крылья действующих войск должны располагаться в сотнях миль друг от друга, она должна была строго придерживаться установленного порядка[310]. За ходом сражения следили ординарцы, сигналы подавались при помощи флагов или трубы[311].

Важным источником дохода армии было огромное количество военной добычи. Она же составляла (на раннем этапе, разумеется) большую часть дохода монгольского государства[312].