Чингиз Айтматов

Вот как описывает Айтматов превращение человека в манкурта: «Жуаньжуаны уничтожали память раба страшной пыткой — надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. К тому времени, когда заканчивалось бритьё головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым долгом отделяли её наиболее тяжёлую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, её тут же в парном виде напяливали на обритые головы пленных вмиг прилипающими пластырями —

наподобие современных плавательных шапочек. Это и означало надеть шири. Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не выдержав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, превращался в манкурта — раба, не помнящего своего прошлого».

Этот образ в контексте айтматовского романа наполнялся более широким, метафорическим смыслом, и сразу же был воспринят и критиками, и читателями как художественная реакция писателя на те процессы, которые имели место в советском обществе с его автократической идеологией, ограничением свободы слова, политическими запретами, «белыми пятнами» в истории, строжайшей цензурой, коммунистическим агитпропом, научной «лысенковгциной» и целыми Монбланами заказной соцреалистической псевдолитературы.

В предисловии к первому изданию своего романа Айтматов написал: «Желание лишить человека его индивидуальности издревле и до наших дней сопровождало цели имперских, империалистических, гегемонистских притязаний... Человек без памяти прошлого, поставленный перед необходимостью заново определить своё место в мире, человек, лишённый исторического опыта своего народа и других народов, оказывается вне исторической перспективы и способен жить только сегодняшним днём»[38].

Неудивительно, что роман киргизского писателя получил самый горячий отклик не только в Советском Союзе, но и во всём читающем мире, расколотом «холодной войной» с её «железным занавесом» и гонкой вооружений. В мире, где каждая сторона стояла насмерть за свой интерес, своё видение мира и свою правоту.

Став, как уже было сказано, знаменательной вехой в истории не только киргизской, но всей советской литературы, роман был воспринят как крик души, как искренняя исповедь думающего человека, сокровенное слово писателя, который лично испытал на себе, на судьбе своей семьи и народа все драматические перипетии страны по имени Советский Союз.

Да, эта страна на первых этапах ярко символизировала надежды и чаяния миллионов людей на планете как государство реального социализма, но её последующее развитие разочаровало даже самых преданных ей интеллектуалов мира, наподобие Луи Арагона и Пабло Пикассо. А к концу 1970-х — началу 1980-х, особенно после вторжения советских войск в Афганистан в 1979 году, после бойкота Олимпиады в 1980-м, после сбитого советской ракетой корейского пассажирского самолёта «Боинг-747» над Сахалином в 1983-м очень многие в мире в корне изменили своё отношение к СССР, к его политике и будущему.

Между тем неуклонно приближалась новая, покуда незнакомая эпоха. Началась политика перестройки и гласности, которая заставила пересмотреть многие ценности, казавшиеся раньше незыблемыми. Пересмотреть не только то, что уже было написано и издано, но и то, что было накоплено, вошло в историю литературы. Некоторые ведущие писатели Киргизии 1980-х годов в буквальном смысле слова заново переписывали свои произведения, дописывали уже давно опубликованные тексты. Не был исключением и Чингиз Торекулович. Так, он дополнил роман «И дольше века длится день» новеллой «Белое облако Чингиз-Хана», а раннюю повесть «Лицом к лицу» — несколькими новыми эпизодами.

Таких случаев было много. Но ведь всё написанное ранее не перепишешь, не адаптируешь к новым обстоятельствам. В этом убеждает опыт самого Чингиза Айтматова.

БИТВА ТИТАНОВ

Токомбаев против Айтматова

Кто-то из умных людей говорил, что ничто не меняется так быстро, как прошлое. Мы с высоты сегодняшнего дня видим, как наше историческое прошлое, всё больше отдаляясь от нас, переворачивается, меняя свои привычные контуры, обнаруживая какую-то новую грань, восхищая или пугая своими опасными зигзагами.

Недавние советские годы. Они только на первый взгляд кажутся стабильными и идеологически одномерными. Как теперь выясняется, в их недрах накапливалась вулканическая энергия, происходили идейно-политические и социальные извержения, шла постоянная борьба, возвышающая одних и столь же стремительно низвергающая с пьедестала других.