Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть

Трон внука Чингиз-хана Гуюка представлял собой настоящее произведение искусства. Трон размещался внутри огромного шатра из пламенно-красного пурпура на высоком помосте. По свидетельству Иоанна де Плано Карпини, «на возвышении был сооружен из досок помост, где был поставлен трон императора. Трон же был удивительным образом вырезан из слоновой кости. На нем также были золото и драгоценные камни, и, если мы правильно помним, и жемчуга. И по ступеням он поднимался на этот [помост], который сзади был круглым. Скамьи также были поставлены вокруг престола, причем знатные женщины сидели на скамьях слева, а справа никто не сидел выше, но князья сидели на скамьях ниже, в середине, а другие же сидели за ними» (LT, IX. 35)^{16}. Этот трон был сделан пленным русским мастером по имени Козьма.

Исключительной роскошью отличалась орда Хулагуида Газан-хана (правил в 1295–1304 гг.) и орда Джучида Узбек-хана (правил в 1313–1341 гг.). В частности, золотой трон Газан-хана был усыпан жемчугом и яхонтами; он размещался внутри «золотой палатки», поэтому ставка Газан-хана называлась Орду-и заррин («Золотая орда», «Золотая ставка»). Над постройкой «золотой палатки и золотого престола», по свидетельству Рашид ад-Дина, везира и историографа Газан-хана, в течение трех лет трудилась большая группа знаменитых мастеров и искусных зодчих СРашид ад-Дин.

Т. III. С. 189–190).

Не всегда ханский трон представлял собой деревянное богато украшенное кресло с ножками. Для многих государей троном служила установленная на возвышении подушка, устланная богато вышитой золотом и украшенной драгоценными камнями подстилкой. Сзади и по бокам ее, чтобы было на что опереться, ставили вертикально три хорошо набитые круглые подушечки. Поэтому в сочинениях средневековых мусульманских авторов нередко можно встретить выражения типа: такого-то усадили на «четырехподушечный престол»; такой-то утвердился на «подушке царствования» и т. п. Испанский посол Руи Гонсалес де Клавихо описывает престол Тимура, устроенный в павильоне, чьи размеры и высота приводили в изумление: «В этом павильоне с одной стороны находилось возвышение из ковров, куда были положены одна на другую три или четыре подстилки; это возвышение предназначалось для сеньора» (Руи Гонсалес де Клавихо, с. 117). В источниках упоминается также «походный трон» (

тахт-и раван); он представлял собой нечто вроде балдахина с колонками, раскрашенными и позолоченными, который закрывали при плохой погоде.

Внешних символов царской власти было немало. Мы не ставим задачу дать их полный перечень с историческими примерами; в завершение лишь скажем еще о двух важных символах — знамени и хутбе. Знамя хана водружалось в ханской ставке. У Чингиз-хана было большое совершенно белое знамя; у Мухаммада Шейбани-хана, основателя государства Шибанидов в Средней Азии, также было белое знамя. На знамени некоторых государств имелись изображения, надписи и т. п. В частности, на знамени главы династии Кара-коюнлу, или туркмен Черного барана (1378–1469), было изображение черного барана, откуда и название этой династии. Наибольшее число знамен, которое могло быть у одного хана, было девять. Девять знамен было у Чингиз-хана, у первых казахских ханов, у верховного предводителя моголов Чагатаида Махмуд-хана (1487–1508).

Хутба — проповедь по пятницам и в праздничные дни в мечети с упоминанием имени царствующего государя, на которого призывалось благословение божье. Право хутбы первоначально принадлежало исключительно халифу. Со второй половины IX в. это право, считавшееся в мусульманском мире основным внешним признаком независимого государя, стали присваивать себе местные мусульманские владетели, а с XIV в., по мере того как ислам становился официальной религией в западных монгольских улусах, — и Чингизидами. В редких случаях делали поминания также покойных мусульманских владетелей рядом с живым государем, в память каких-либо великих заслуг этих лиц, вроде того, как было постановлено поминать на хутбе Хулагуида Газан-хана при его преемнике Улджайту-хане (1304–1316) и умершего Шибанида Убайдулла-хана (1333–1339) как идеального правителя в духе мусульманского благочестия.