Чё делать?

Лиза ослабила хватку, а Анна отдала платок. Шатен вырвался, вытер остатки грима и бросил платок на пол. Затем тряхнул головой и поправил шевелюру. Все дамы в восхищении замерли. Даже менеджер Анна. Ее жажда мести куда-то улетучилась. Немая гоголевская сцена продержалась пару мгновений и тут же была прервана.

– Дай воды попить, – капризно скомандовал шатен Кристине Анатольевне.

Та беспрекословно отдала свою бутылку.

– Блин, что за фигня! Нет нормальной воды? «Ватель» там или «Альпен кристал»?

Кристина Анатольевна отвечала робко, и совсем не обижаясь:

– Извините, у меня нет. Но если надо, я сбегаю.

– Не надо. Ждать еще тебя тут, пока ты сбегаешь.

– Я не понял, это что все значит? – удивился и заодно оскорбился за свою супругу Феликс Эдмундович.

– Чё ты не понял, олигарх захолустный? Трубку дай! – жалкий аниматор на глазах надувался важностью.

– Трубку, кому говорю, дай! Да не свою! Мою!

– Так ты Стас что ли?! – наконец-то добрался до истины Феличита.

Глядя на это чудесное преображение, Лиза подумала, что в детском садике ей не правильно рассказывали сказку о гадком утенке. Милый заморыш превращался не в прекрасного лебедя, а в наглую птицу, с маленькой головой, змеиной шеей, расфуфыренную, вечно на всех шипящую. Лебедь тем временем обратился к Василию Горюхину:

– Ты, алкаш, чё телефон такой грязный? Это ж «Вирту»! Ты его где носил? У себя в заднице?

Затем он бесцеремонно залез в пакет с покупками Кристины Анатольевны, вытащил оттуда кофточку от «Лакост» и обернул ей мобильный. Кристина Анатольевна не возражала. Василий Горюхин собрался резко ответить бывшему клоуну, но тотподнес палец ко рту и зашипел на него, призывая к молчанию. Дождавшись тишины, клоун встал в картинную позу и капризно загнусавил по свертку с телефоном:

– Алё! Конь в пальто. Да, я. А ты кого хотела услышать? Правильно нервничала. В следующий раз не такое устрою. Ага. В следующий раз думать будешь, как подписывать меня на корпоратив без моего согласия. Подавись своими бабками. Я сказал, я устал. Да, сержусь. Все равно сержусь. Сама пупсик. Ладно, прощаю. Прилечу. Шампанское в гримерку поставь. Имей в виду, я раньше Панайотиса выступать не буду. Раньше Михайлова тоже не буду. Хочу концерт закрывать, вообще. А ты устрой. Слабо? Хорошо. После меня только Билан. Все. Ладно. Твой. Я уже сказал, что твой. Хорошо. Я твой Стасик, довольна? Все чмоки-чмоки. Смотри, еще раз пошлешь в какой-нибудь Мухосранск, я тебя с Голубым огоньком прокачу. Да я такой. Целую. Забыл, позвони в аэропорт, пусть рейс задержат. Уж постарайся.

Оторвавшись от телефона, Стас оглядел окружающих, как будто впервые всех видел.

– Ну, чё замерли. Пока.

– Постойте! – вскрикнули хором Лиза и менеджер Анна, – но как вы… как вы исчезли после концерта? Как попали на склад? Как вы аниматором заделались?

– «Как», «как». Жопой об косяк! Много будете знать, – скоро состаритесь. Некогда мне все объяснять. Да и кто вы такие? – нагрубила звезда девушкам. – Все, поехали в аэропорт! Где мои джинсы?

Патроныч достал звездные шмотки и передал их Анне. Она приняла их, как священную реликвию, мантию короля.Увидев еще одни джинсы со стразами, вдруг встрепенулся Василий Горюхин:

– Не отдавайте их ему! На них алмазы наклеены! На миллион! Я вспомнил! Это мой миллион! Я его выиграл. «Вот дебил бухой, – бросил реплику в сторону настоящий Стас, затем повернулся Горюхину.

– Выиграл, молодец. Счастливчик. Бери на память! Носи на здоровье!

Звезда махнула рукой Феликсу Эдмундовичу и двинулась к выходу.

– Вы мне телефон свой оставили, можно я позвоню?! – с несвойственной ей робостью пролепетала менеджер Анна.

– Что ж такое, я свалю отсюда когда-нибудь или нет? Хорошо, разоблачительница. Будешь в Москве, звони. Все! Концерт окончен, все свободны!

– Но вы не рассказали… – Лиза сделала последнюю отчаянную попытку выяснить истину.

– И не расскажу, потому что все равно не поймешь.

Стас вдруг задумался и заговорил нормальным, немного грустным голосом:

– У меня полчаса счастья было. Я, вот, все с себя сбросил и голый по вашему торговому центру бегал. Как безумный! Абсолютно голый! В абсолютно пустом торговом центре! Полчаса полной, абсолютной свободы! Свободы, понимаешь?! Сво-бо-ды. Ну, вот, вижу, ничего ты не понимаешь. А потом мне холодно стало… потом охранники забегали. А дальше не интересно.

– А куклы? – вцепилась в него Лиза, причем буквально, – Как же все эти голые куклы? Зачем вы их чинили? Это по Фрейду? Типа, символическая замена некрофилии…

– ЧевоО? Ты, мать, с дуба рухнула? Какой Фрейд? Какая некрофилия?Вот это да! Вот это заявление! Где мой адвокат?! – опешившая звезда смотрела на серьезное лицо Лизы. –Да, ты, сама извращенка. Я, просто, не люблю поломанные игрушки. С детства!С интерната! Точно валить надо от вас подобру-поздорову. Пора обратно на галеры.

Голос его опять стал гнусавым и капризным:

– Можешь историю продать журналу «Клево», там это любят.

Сказал и вышел. Стало тихо.

Тут он снова появился:

– Э, олигарх, не тормози. Самолет заржавеет.

9