Чё делать?

Признание пришло само собой. В отличие от своей жертвы, гражданина Мизулькина, Таракан не смотрел на ценники. В глазах продавцов он занял верхнюю строчку в рейтинге покупателей. Пакеты в руках добавили ему солидности. Продавцы и продавщицы окружили потенциального покупателя вниманием и заботой. Одни хвалили Костину эрудицию, другие – тонкий вкус. И чем больше Костя примерял, приценивался, расспрашивал, тем больше к нему проникались уважением и даже, как однажды показалось Косте, любовью. Когда же он примерил самые дорогие часы «Лёлекс», с ним стали обращаться как с особой королевской крови. Церемониально предложили посмотреть еще пару часов для парадной и повседневной носки. Элегантные «Одиссей Зюйд-Вест» на каждый день с автоподзаводом и массивные, но строгие, для деловых встреч высокого ранга «Лапшерон Константин». Последние Косте конечно понравились. Пятнадцать минут в часовом бутике – и человек, которые еще этим утром носил треники, уже знал почти все, что нужно знать представителю ново-русской элиты. Про корпус из красного золота, про хрусталь вместо стекла, алмазные ходовые шестеренки в несколько карат и прочие полезные вещи. Остальные знания он подчерпнул в бутике парфюмерном. Оттуда он вышел надушенный разнообразными пробниками и точно знающий, что «Скин оф диктейтор» – это вчерашний день. Для осведомленного приличного человека этот парфюм все равно, что прокисшая брага в сравнении хорошим скотчем. Аромат этого года – «Хьюго Баскервиль». Темная страсть» или на худой конец «6-ая авеню, дом №5, 3-ий подъезд» от…как там его…. не важно. Денег уже не было, но Косте не хотелось расстраивать таких хороших людей, и он откладывал вещи, обещая за ними вернуться. И тут, как и предсказывал социолог Маслов, Костю Таракана обуяла жажда творчества – высшая потребность в пирамиде потребностей. Поразительно, в 99 %, ну, скорее в 98% случаев предсказания социолога Маслова не сбываются, а тут сбылись. Вот ведь сила науки. Жив бы был Абрам Гарольдович, порадовался бы. Но он умер. Первым делом в Таракане проснулся художник. Художник послюнявил бумажный пробник и приклеил его девушке, которая обнималась с пузырьком «Шанели» на плакате. Получилась девушка с усами. «Ай да, Костя, ай да, сукин сын!» – похвалил себя начинающий авангардист. Он сделал шаг назад, любуясь своей картиной, и тут увидел картину гораздо более интересную. Прячась за рекламу, приличного вида девица, откусывала помаду. Костя сначала не понял происходящего. Зачем? Но когда, поедательница помады, увидев свидетеля, испуганно засеменила к выходу, вор все понял.

– У вас тут помаду тырят! – бросился Костя к продавщице.

– Бывает, – вздохнула та, – спишем.

– Может, надо камеры слежения поставить, как в кино. Охранников побольше, – предложил Костя. – Дорого. Дешевле списать.

Константин Тараканов вышел из магазина и долго удивлялся. «Офигеть, об этом надо кино снимать! Вор такой откидывается с зоны, приходит домой, оглядывается, а вокруг все воры!» Потенциальный режиссер отправился посмотреть видеокамеры в магазин техники. Ослепленный жаждой творчества он не замечал сияющих хромом кухонных комбайнов, космических электрочайников, мощных вентиляторов, обогревателей, электробритв. Даже телевизоры не привлекли его внимание! Но все равно до видеокамеры он не дошел. На его пути встал небольшой, скромный стеллаж, заставленный малочисленным товаром. Костя встал перед ним, как вкопанный. Руки сами потянулись к небольшому продолговатому предмету.

– Микрофоны интересуют? – вдруг, откуда ни возьмись, выскочил подлец-продавец.

Костя с испугу чуть не упал.

–Твою мать, – ругнулся он в ответ и замахнулся пакетами на парня в форме, – да, интересуют.

– Можно на караоке товар проверить. Вам какой? Для классики, для джаза, или позвонче, для попсы?

– Я не знаю, – замялся Костя. Через минуту он самозабвенно повторял за экраном: «Ё май хард, ё май соул. Айл кип ит шайнинг эвривей ай гоу…»

23