Чёрная орхидея

Маркус подводит меня к одному из огромных зеркал, замурованных в бетон от пола до самого потолка, и сам становится за моей спиной. Прежде чем заговорить, он запускает руку в карман пиджака и достаёт оттуда бархатный футляр величиной с ладонь.

– Хочу, чтобы ты надела это, – звучит от мужчины совсем не просьбой – очередным приказом.

Англичанин вкладывает в мою руку коробочку с неизвестным содержимым и приподнимает бровь в демонстративном ожидании. Мне же ничего не остаётся, как открыть крышку… В этот момент я ненадолго «зависаю». Серьги-подвески с алмазной россыпью, обрамляющей огромные сапфиры глубокого синего цвета, выглядят невообразимо дорого. И столь же тяжелы, как и та примерная сумма, которая приходит мне на ум при виде украшений.

– Снимешь после того, как вернёмся в поместье, – дополняет мужчина, как только я надеваю серьги. – А вот это, – делает паузу и вынимает из кармана пиджака ещё одну ювелирную вещицу, – я сам сниму, когда посчитаю необходимым.

Проходит пара секунд, а вокруг моей шеи застёгнуто платиновое колье с бриллиантом на снейке, из двух тонких цепочек, переплетенных вместе. В отличие от серёг, это ювелирное изделие почти невесомое, вот только его присутствие ощущается даже сильней, нежели первое. Вообще создаётся подозрительно нехорошее впечатление, будто бы мне только что ошейник нацепили.

А как иначе интерпретировать сказанное Маркусом?

– Вам очень идёт, – доносится вежливое откуда-то справа.

Приходится обернуться, дабы разглядеть обладателя голоса, который уже доводилось слышать. Того, кто сделал первую ставку за меня на том треклятом аукционе. Он же преимущественно торговался с Маркусом. Тогда я не сумела разглядеть его, но теперь… К нам подходит жилистый темноволосый мужчина в возрасте явно за пятьдесят. На его губах хранится с виду довольно искренняя и доброжелательная улыбка, хотя взгляд карих глаз – ледяной и беспощадный, как тот айсберг, потопивший известный лайнер. Судя по тому, что на нём кашемировое пальто цвета мокрый асфальт, он только прибыл. С парадного входа. Не как я.

– Вито Бьянчи, прекрасная леди, – почтительно представляется незнакомец и протягивает мне руку.

Жест совершенно точно предназначен не для рукопожатия, поэтому я перевожу вопросительный взгляд на Маркуса и получаю молчаливое одобрение, прежде чем позволить брюнету проявить такую галантность старых времён, коснувшись моей руки в подобии поцелуя. Заодно вспоминаю о том, что уже слышала это имя. Вчера о нём упоминал сам Маркус в разговоре с одним из своих младших братьев.

– Приятно познакомиться, – отзываюсь, цепляя вежливую улыбку.

Я бы и имя своё новое добавила, вот только сдаётся, что необходимости в этом нет. Да и какая у меня теперь «фамилия» – тоже пока неясно. Надо бы потом спросить об этом у Маркуса, чтобы таких неловких ситуаций не возникало.

– Джино и Карла? – интересуется Вито, развернувшись к Грину.

Из этих имён одно мне тоже знакомо…

– Уже здесь, – отвечает медиамагнат, едва заметно скривившись.

Не уверена, но, кажется, я успеваю уловить на лице итальянца понимающую ухмылку. Слишком мимолётную, чтобы увериться в том, не показалось ли на самом деле. Доля секунды – лицо нового знакомого вновь хранит безупречную маску доброжелательности.

– Вина? – меняет тему разговора Бьянчи, попутно останавливая одного из проходящих мимо служащих с подносом в руках. – Вам бы точно не помешало, – отпускает замечание ещё до того момента, как я успеваю отказаться.

Раз уж моё мнение здесь не учитывается, так и оставляю ситуацию «по умолчанию», после чего получаю в руки бокал белого полусухого.

– Пейте-пейте, – «подбадривает» итальянец самым нахальным образом.

Удивительно, но Маркус абсолютно не возражает. Наоборот, с нескрываемым интересом наблюдает за нами обоими.

Это что, какая-то странная проверка?

Или я чего-то не понимаю?

– Спасибо, – благодарю вынужденно.

Но содержимое бокала так и остаётся нетронутым мною. Хотя пить хочется на самом деле. И не вина. Я бы лучше сразу бутылку сорокаградусной приговорила. Быть может, в этом случае удалось бы избавиться от невыносимого ощущения тяжести и болезненного жара внизу живота.

– А знаете, прекрасная леди, как только мы тут с Маркусом закончим кое-какие дела, думаю, нам с вами следует немного прогуляться, подышать свежим воздухом, – сообщает Бьянчи.

Интересно, для меня одной общение давно вышло за пределы допустимого?

Очевидно, в моих глазах отражается слишком много смятения и растерянности, когда я вновь смотрю на своего спутника в поиске поддержки, потому что спустя секунду новый знакомый громко смеётся, а Маркус приобнимает меня за талию, ненавязчиво придвигая к себе ближе. Правда, неожиданное веселье быстро заканчивается. К нам подходит ещё один из служащих. В его руках довольно внушительная по объему коробка, перевязанная атласной лентой.

– Курьер просил передать, – поясняет он, протягивая свою ношу. – Для вашей спутницы, мистер Грин, – уточняет, вежливо раскланявшись.