Чёрное пламя

В заметке, проглоченной единым духом, говорилось, что восходящее светило юриспруденции, обворожительная Кира Зелас, почтила своим вниманием известнейшего финансиста N. Корреспондент многозначительно упоминал также о ее экстравагантных нарядах и удивительном макияже, отдав должное и успешной самозащите на процессе по ложному обвинению очаровательной дамы в убийстве. Этот бред занял целую полосу светской хроники.

— Под этим N наверняка скрывается значительная фигура — кто-нибудь вроде министра финансов, — прокомментировал заметку Бах, увидев, что Дэниел уже прочел ее. — Здесь, правда, не указано, каким образом в этих кругах возникла фигура Киры Зелас, но с ее красотой и беспринципностью это оказалось, думается, не таким уж сложным делом.

Дэниел пожал плечами.

— Мне кажется, что все закончится пшиком, — заметил он. — В нашей стране еще не было случая, чтобы женщина надолго удержалась у власти.

— Так то женщина, — усмехнулся доктор Бах. — А здесь речь идет о Кире Зелас. Эти марионетки в правительстве даже не понимают, какого зверя пустили они в политический огород.

Каждый день приносил что-нибудь новенькое. То писали об общественных мероприятиях, которые украсила своим присутствием необыкновенная Кира Зелас. То проскальзывали намеки на некие интриги, раскачивавшие политический корабль. Наиболее ретивые журналисты иногда говорили о теневом кабинете министров, пересказывали сплетни, делали намеки. Но всякий раз — завуалированно или напрямую — упоминалась все та же Кира Зелас.

Постепенно тон сообщений изменился. Теперь редко можно было уловить иронию или, не дай Бог, сарказм: заметки приобрели вполне благопристойное звучание, что несомненно свидетельствовало о возросшей роли нового политического деятеля.

Дэниел Скотт инстинктивно ощущал угрозу, исходившую от созданного прессой образа Киры Зелас. Но, возможно, это ему только казалось, а тревога жила в нем самом. Он не мог решить, что именно появилось в мире вместо смертельно больной модистки: гений, безумец с манией величия, чудовищная нелюдь или человек будущего? Он видел перед собой невероятно прекрасную женщину с открытым взглядом невинных глаз, и это мешало ему реально оценивать происшедшее. Именно тогда он понял, что имел в виду Герман Бах, когда говорил:

— Какое счастье, что я уже старик.

* * *

Внезапно в доме доктора Баха появилась сама виновница их тревог.

Герман Бах пригласил Скотта заглянуть к нему вечером, чтобы обсудить странную нечувствительность одного из пациентов к лекарственным препаратам. Подобный случай упоминался в недавней публикации одного из журналов, и Бах считал, что следует вместе обсудить ее достоверность.

Именно тогда мужчин встретила в вестибюле взволнованная миссис Гейц и сообщила о нежданной гостье.

— Чем обязаны такой чести, мисс Зелас? — церемонно спросил доктор Бах красавицу, уютно расположившуюся в кресле у камина.

— Просто захотелось взглянуть на вас. Здесь так спокойно, и все располагает к отдыху, — с благодушной доброжелательностью сытого хищника проговорила она.

— Вероятно, просто кончились деньги, — угрюмо проворчал Скотт.

Кира резко повернулась на его реплику.

— Кстати, сколько я вам должна? — Она раскрыла сумочку, набитую пачками долларов. — Неужели вы решили, что я обокрала вас? Фи! Я просто взяла в долг необходимую мне сумму.

— Да что там деньги! Вы обманули нас, нарушив вами же данное слово! — возмущенно сказал Дэниел.

Мисс Зелас насмешливо улыбнулась.

— Поразительно, какой вы старомодный, Дэниел! Вам, вероятно, очень трудно жить. — Она окинула взглядом все еще стоявших мужчин и сказала: — Надо проще смотреть на мир, господа.

Доктор Бах на правах хозяина пригласил их в столовую, где миссис Гейц уже расставляла приборы. Во время ужина разговор, естественно, перешел на политику. Тон задал доктор Бах, невинно поинтересовавшись:

— Ну и как? Вы уже приступили к переделке законов?

— Проще не переделывать их, а заменить новыми, — резонно заметила Кира Зелас.

— Именно поэтому вас называют восходящим светилом юриспруденции? — ехидно спросил Скотт.

Кира искренне рассмеялась.

— Это все выдумки журналистов! Но знаний, конечно, мне хватает, как вы догадываетесь. Я хорошо разбираюсь в существующих законах и, главное, умею их применять. Но самое забавное состоит в том, что, опираясь на статьи законов, вполне реально доказать их полную несостоятельность. Пользуясь этим, можно заварить такую кашу, что всему миру не расхлебать, если, конечно, не найдется хотя бы одна трезвая голова. А она как раз перед вами — из меня получится весьма дальновидный политик. Мой принцип — разделяй и властвуй! Вот так-то, господа.

— И ваше окружение поддерживает подобные планы? — поинтересовался доктор Бах.

Девушка пожала плечами.

— Конечно, нет. Любыми методами они стараются помешать мне. Это и не удивительно. Еще древние римляне говаривали: «Homo homini lupus est»[14]. Но я хорошо умею расправляться с противниками. Вы же читаете газеты — поэтому наверняка знаете о некоторых громких процессах. Думаю, что смогу извести под корень любую крамолу.