Чёрный и синий

Он покачал головой, но не смотрел на меня.

Я стиснула его волосы, заставляя поднять глаза.

— Блэк! Малыш, нет… нет. Прости меня, — слезы навернулись на мои глаза. — Мне так жаль, что я это сделала. Мне так жаль… Я не подумала…

Я почувствовала, как этот стыд в нем усиливается, затем Блэк покачал головой, стискивая зубы и избегая моего взгляда. Потом он начал слезать меня, и до меня дошло, что мы оба все ещё были почти полностью одеты. Я схватила его за футболку, затем за руку, когда он попытался отстраниться.

— Блэк! — когда он так и не посмотрел на меня, я произнесла уже мягче. — Квентин. Квентин, пожалуйста… прости меня. Пожалуйста. Мне так жаль…

Боль выплеснулась из него, такая сильная, что в этот раз она действительно ранила меня. Хватая ртом воздух, я крепче сжала его руки, пытаясь привлечь его к себе. Когда Блэк мне не позволил, я села, обвивая руками его шею.

Он все ещё избегал моего взгляда, но я чувствовала, как он пытается впустить меня, расслабиться.

Все ещё не глядя на меня, Блэк снова покачал головой.

— Это не твоя вина, Мири, — он едва взглянул на меня, когда я подняла голову, и я вновь ощутила прилив того стыда. — Я не злюсь на тебя. Но мы должны поговорить. Есть вещи, о которых мы должны поговорить…

— Я знаю… — начала я.

— Нет, — перебил Блэк, глядя на меня. — Не знаешь. Я имею в виду, сейчас, Мири. Есть вещи, о которых нам нужно поговорить сейчас же. Это не может ждать. Мы должны поговорить прежде, чем мы сделаем это…

Я ласкала его лицо, пытаясь нежно заставить его повернуться, посмотреть на меня. Я оставила его в покое, когда он этого не сделал. Я попыталась решить, стоит ли вовсе его отпустить, оставить по-настоящему в покое, но его свет так сильно тянул меня к себе, что сложно было себя заставить. Я не могла решить, к какой части Блэка мне прислушаться… так что в итоге прислушалась к обеим… и ни к одной из них.

— Окей, — сказала я, все ещё всматриваясь в его лицо. — Мы можем поговорить о чем тебе угодно. Но нам необязательно делать это сейчас,

Блэк… если ты не хочешь. Нам ничего необязательно делать прямо сейчас.

Он покачал головой, прикрывая глаза.

— Нет, обязательно.

Борясь с паникой, которая все ещё хотела завладеть моим светом, я погладила его по шее.

— Разве ты не говорил мне, что видящим лучше не говорить, пока они не разделят свет? — мягко произнесла я. — Ты говорил, что большое количество разговоров лишь возводит стены, что нам лучше сначала разделить свет, а потом поговорить… когда мы оба будем мыслить более здраво. Нам необязательно заниматься сексом. Может, я смогу просто посидеть здесь, с тобой, какое-то время… мы достанем тебе еды, а я просто посижу здесь. Хорошо?

Он подумал над этим.

Я видела, как он размышляет над моими словами, затем в его глазах вернулся тот сильный стыд.

— Обычно это правда, — холодно произнёс он. — … О свете. Но я не хочу просто сидеть здесь с тобой, Мири. Я хочу трахаться. Я хочу по-настоящему проникнуть в твой свет… так сильно, что блядь, я не могу сейчас связно мыслить, — он вновь отвёл от меня глаза. — Но если мы сделаем это, ты можешь кое-что почувствовать во мне. Мы никогда не говорили об этом прежде… но видящие. Для них с сексом все обстоит иначе. Нам нужен этот разговор сейчас же.

Я изучала его лицо, стараясь почувствовать, что он имел в виду, но Блэк не впускал меня по-настоящему.

Сглотнув, я постаралась, чтобы мой голос прозвучал легко.

— Вот уж точно, с сексом у видящих дела обстоят иначе, — сказала я, выдавив улыбку. — Я вроде как догадалась, когда мы впервые сделали это…

— Я не это имел в виду, — Блэк повернулся и посмотрел на меня, его глаза все ещё хранили то холодное выражение. — Мы можем чувствовать, когда другой видящий был с кем-то ещё, Мириам. Не только, когда это происходит… потом. Это оставляет отпечатки в нашем свете… и на свете задействованных частей тела. Вот почему в мире видящих существуют строгие культурные нормы относительно союзов и верности. Это может расстроить, по очевидным причинам. Временами все бывает прямо таки порнографическим. Я не хочу, чтобы это ударило по тебе из ниоткуда…

Я уставилась на него, с трудом осознавая его слова.

Блэк произнёс их так спокойно, так буднично, что я была уверена — я неправильно его расслышала. Я посмотрела на его тело, затем обратно на его лицо.

— Что ты хочешь сказать? — переспросила я.

Его глаза сделались злыми.

— А как ты, блядь, думаешь, что я хочу сказать, Мириам?

Боль вспыхнула в моей груди. Затем на глаза навернулись слезы. Они нахлынули так резко, что я не успела подумать даже о том, чтобы остановить их, не говоря уж о том, чтобы скрыть их от Блэка.

— Ты спал с кем-то другим? — я увидела, как он вздрогнул от боли в моих словах. — Почему? — спросила я. — Почему, Блэк?

Он схватил меня, дёрнув к себе.

На мгновение он лишь смотрел на меня, та злость оставалась в выражении его лица, затем он как будто увидел меня по-настоящему, и злость разлетелась на куски.