Чёрный король

– Будьте добры – загадайте страницу.

– Девятнадцатая, – ответила девушка и покраснела.

Пильсбери открыл книгу на девятнадцатой странице, едва скользнул взглядом по строчкам, закрыл книгу и вернул ее девушке. Затем процитировал – голосом тихим, бархатистым, почти слащавым:

Ты светлая звезда таинственного мира,Когда я возношусь из тесноты земной,Где ждет меня тобой настроенная лира,Где ждут меня мечты, согретые тобой.Ты облако мое, которым день мой мрачен,Когда задумчиво я мыслю о тебе,Иль исчисляю путь, который нам назначен,

И где твоя судьба чужда моей судьбе.Ты тихий сумрак мой, которым грудь свежеет,Когда на западе заботливого дняМой отдыхает ум и сердце вечереет,И духи смертные нисходят на меня.

– Так вы знаете эти стихи? – взволнованно проговорила Маша.

– Только что прочел, – с улыбкой ответил Пильсбери, глядя на девушку лучистыми глазами.

– Не может быть, – усомнилась мамаша. – А ну-ка – другую.

Она вынула книгу из рук второй дочери («А я и не заметил, что у нее тоже книжка!» – подумал, удивляясь своей рассеянности, американец) и протянула ее Пильсбери. Тот взял книгу и глянул на обложку. «Гадание на кавалера по цветам луговым и садовым» – гласило название.

– Назначайте страницу, – мягко попросил Пильсбери.

– Двадцать пятая, – тихо пробормотала блондинка.

Пильсбери нашел нужную страницу, едва на нее посмотрел и тут же закрыл книгу.

– Нуте-с? – поинтересовалась мамаша. – Что там написано?

– Какую строку сверху? – уточнил Пильсбери.

Пожилая леди глянула на страницу, облизнула губы и объявила:

– Давайте со второго абзаца и четыре строки.

– «Этот цветок в руке кавалера означает смятение и ложный посыл. Отвечать такому кавалеру нужно учтиво, но сдержанно. Ежели стебель цветка надломлен, то это может значить только одно…» – процитировал Пильсбери, пристально, но мягко глядя в глаза блондинке, которая не знала, куда девать глаза от смущения.

– В точности так! – удивленно произнесла мамаша. – Да вы чудотворец, батюшка! А как насчет следующего абзаца?

Пильсбери слегка прищурил на блондинку Варю глаза – девушка зарделась и отвела взгляд.

– Увы, следующий абзац я не запомнил, – сказал американец.

Девушка благодарно посмотрела на Пильсбери.

– Это же надо! – воскликнула пожилая леди. – Маша, ты слышала? Варя, ты слышала? Вот так мистер американец. Это что же, в Америке все такие?

– О, нет! – Пильсбери засмеялся. – Такой, как я, существует в единственном экземпляре. Я своего рода уникум!

– Притом очень скромный уникум, – заметила Маша, стрельнул в американца быстрым, насмешливым взглядом, но тут же, по своему обыкновению, покраснела.

К столу подошел толстый пожилой осанистый господин с отечным лицом и пушистыми усами.

– А, пришел наконец! – поприветствовала его пожилая леди. – А я уж думала, куда ты пропал? Вот, Олег Иваныч, познакомься – это мистер из Америки! А это – мой муж, Олег Иванович Крамской!

Пильсбери встал и пожал руку отечному усачу.

– Очень рад, – сказал тот равнодушным голосом и снова повернулся к жене: – Дорогая, нам пора ехать. Петрушевы, поди, уже заждались. А я обещал.

– Да-да, идем. – Мамаша и ее дочери поднялись из-за стола. – Жаль, что мало поговорили, батюшка, – с улыбкой сказала пожилая леди американцу. – Ну, бог даст, еще свидимся.

– Гудбай! – проворковала брюнетка.

– Прощайте! – прощебетала блондинка.

После чего вся четверка повернулась и величественно покинула зал.

Снова оставшись в одиночестве, Пильсбери вздохнул и пробормотал:

– Russian girls… Ты светлая звезда таинственного мира… Very beautiful…

Подошел официант с закусками и принялся выставлять на стол большие тарелки с икрой, хрящами и красиво нарезанными ломтиками рыбы. Управившись с тарелками, он поставил на стол большую, широкую бутылку с водкой.

– Это все мне? – изумленно спросил Пильсбери, глядя на водку и закуски.

– Именно так-с, – поклонился официант. – Когда покончите с закусками – дайте знак, и я принесу горячее!

Официант набросил на руку полотенце, повернулся и удалился – быстрый, вежливый, предупредительный.

Через час Гарри «отвалился» от стола, чувствуя, что вот-вот лопнет от съеденных блюд. Водки он не выпил и половины, хотя уже чувствовал себя пьяным.

«Такие обеды не для моей комплекции, – подумал он, морщась от тяжести в животе. – Надо бы пройтись пешком, встряхнуться».

Американец расплатился с официантом и собрался подняться из-за стола, когда к нему подскочил другой лакей с маленьким серебряным подносиком на растопыренной ладони.

– Господин Пильсбери? – осведомился он у американца.

– Да, это я, – ответил Пильсбери несколько удивленно.