Чёрный помидор

Слегка подуставший летательный аппарат грузно приземлился-плюхнулся на круглой вертолётной площадке, расположенной на территории аккуратной туристической базы: большой трёхэтажный бордово-красный коттедж под чёрной черепичной крышей, окружённый одноэтажными сборно-щитовыми домиками, выкрашенными в приятные нежно-пастельные тона.

Вокруг вовсю властвовал светло-сиреневый алтайский вечер. Огромное жёлто-янтарное солнышко уже на три четверти своего диаметра скрылось за далёкой изломанной линией горизонта.

— Поздно уже, — известила Айлу. — Заночуем, дорогие гости, здесь. Двухместный номер со всеми удобствами вам заранее зарезервирован. Да и мне — одноместный…. Очень приличная турбаза. А ещё и достаточно комфортабельная: кафе с приличной кухней, оздоровительный корпус, где можно принять пантовые ванны, две сауны, русская баня, фитобочка и пятнадцатиметровый бассейн. А завтра утром, после сытного завтрака, мы с вами отправимся в урочище Кангай — на встречу с зайсаном Костькой и Иваном Павловичем…. Сегодня? Извините, но не получится. Урочище-то расположено на противоположном берегу Катуни, а паромная переправа — по позднему времени суток — уже не работает. Так что, сейчас скажем нашему славному пилоту — «спасибо» и, прихватив вещички, проследуем на заселение. И резиновые сапоги на завтрашний день не забудьте приготовить…

Через полтора часа, уже в полной темноте, девушка вышла на крыльцо бордово-красного коттеджа, плотно прикрыла за собой дверь, спустилась по короткой лесенке и, отойдя от дома метров на семьдесят-восемьдесят, достала из правого кармана безрукавки мобильный телефон.

— Да, милая, слушаю, — после короткой серии гудков откликнулся знакомый мужской голос. — Всё идёт по плану?

— Так точно, — браво отрапортовала Айлу. — Встретила, провела расширенную обзорную экскурсию и доставила в Катанду. Сейчас фигуранты заселились и отправились принимать пантовые ванны. Минут через двадцать встречусь с ними на ужине.

— Как они тебе?

— Нормально. Мужичок — как ты и рассказывал: очень основательный, волевой и спокойный.

— Не скучает? Внешне, я имею в виду?

— Вроде бы нет…. Но иногда — словно бы «отстраняется» от происходящего. То бишь, замолкает на полуслове. И глаза становятся — отрешёнными-отрешёнными такими. Наверное, о строительном бизнесе, оставшемся в Питере, задумывается. В том смысле, что всякие хитрые бизнес-ситуации — по устоявшейся привычке — «прокачивает» в голове. Надо бы того…м-м-м, слегка активизироваться — с острыми впечатлениями-ощущениями.

— Согласен. Активизируюсь. Прямо завтра.

— А, вот, его жена…

— Что — жена? — насторожился собеседник.

— Женщина-ребёнок какая-то. Непосредственная, доверчивая и восторженная. И глаза очень…м-м-м, мягкие. Серые-серые такие. И блестящие. Словно вода в срубе деревенского родника.

— Думаешь, что просто притворяется таковой?

— Не знаю, честное слово. Если это игра, то весьма искусная.

— Понятное дело…. Что ещё?

— Я тут кое-что обнаружила…

Айлу коротко рассказала о своей недавней находке, а также и о предпринятых действиях.

— Это ты, честно говоря, погорячилась, — не одобрил мужской голос. — Заказчик может занервничать. Ещё и глупостей всяких наделает — от усердия избыточного.

— Вернуть всё на место? Хотя, это будет трудно сделать. Прямо сейчас и незаметно, я имею в виду. Может, стоит…

— Не надо. Просто завтра отдашь мне. Сам разберусь…. Утром перебирайтесь на наш берег на третьем пароме. На первых двух — не стоит. Народу будет многовато. Ни к чему.

— Договорились, — вздохнула девушка. — Будем прощаться?

— Будем.

— Тогда — до встречи. И спокойной ночи.

— И я тебя люблю. Роджер…

Глава девятая. Где-где, в Катанде…

Утро, честно говоря, выдалось совершенно обычным и ничем непримечательным: в меру тёплым, с лёгким юго-западным ветерком и белыми кучевыми облаками, неторопливо плывущими по ярко-голубому небу.

— В небе солнечном и светлом — путь свой держат — облака, — умываясь, негромко напевала Айлу. — Вдаль уходят — незаметно, и походка их — легка. Вдаль уходят — словно Боги, босоноги и легки. Безо всяческой — дороги. Безо всяческой — Любви…. Без Любви. И без надежды. Без сомнений и причуд. Ветерок — слепой и нежный — нарисует их маршрут. Нарисует, как и прежде, всем сомненьям — вопреки. В Край безудержной — надежды. В Край немыслимой — Любви…

Они оперативно позавтракали в кафе, сдали номера и, загрузив в багажник «Жигулей» дорожные вещи и небольшой «продовольственный набор», выданный предупредительным пожилым официантом, отправились в путь.

Машина была старенькой, но, в отличие от «горно-алтайской», светло-зелёной.

— У вас, Айлу, тяга к неприметным автомобилям? — язвительно хмыкнул Писарев. — Или же инструкции такие?

— Скромность, она украшает человека. Причём, всегда, везде и любого, — ловко управляясь с автомобильной баранкой, чуть заметно передёрнула плечами девушка. — А привлекать к себе внимание (без должных на то причин), является откровенной и вредной глупостью.

— Так любит говорить один ваш хороший знакомый?