Чёрный рейдер

– Твоё дело. Как я уже говорил, ты представлялась Ланой. За глаза, да и в лицо тебя часто звали Чернышихой – уж больно у тебя дары завидные. Мало того, что по черноте ходишь, как по проспекту, и не дохнешь, так ещё и других в статуи превращаешь. Можно сказать, ты тоже легенда, только легендарность твоя ограничена востоком, потому что, уж прости за откровенность, в Пекле ты не выживешь. Что касается даров, ты, вроде бы, сама разобралась. Подробностей, как работают твои способности, я никогда не слышал. Деталей биографии опять же не знаю. Слышал, что Чернышиха из секты мозаичников.

– Кем я была? Жрицей?

– Не знаю, но вряд ли. О тебе чаще говорили как об одиночке. Собственно, всё. Больше мне тебя порадовать нечем.

Князь помолчал.

– Думаешь к ним податься?

– Вряд ли. Я шла в стаб, чтобы попробовать разобраться, кто я. Прошлое принесло лишь неприятности. К тому же секта… Допускаю, что среди жаждущих починить «адскую мозаику» немало хороших людей, но в первую очередь они думают о благе организации и попытаются запрячь меня во имя всеобщего блага. Обойдусь. К тому же вдруг я и там какого-нибудь лидера прихлопнула?

Дальше мы шли молча. Лес стал меняться, сосны попадались всё реже, а вскоре мы и вовсе оказались в мрачном ельнике. Прогулка перестала быть столь приятной, как раньше, но в любом случае колючие тёмно-зелёные лапы лучше оскаленных пастей мутантов. С километр мы продирались через заросли и, наконец, вышли к границе кластера. Ельник резко закончился и сменился гигантской мусорной свалкой.

Горы сломанных вещей, не все из которых поддавались опознанию, груды пищевых отходов. Над свалкой летали мухи, и она источала самый настоящий смрад. Будь я одна, обязательно бы обошла, но принимать решение будет Князь, поэтому я продолжала рассматривать свалку и обратила внимание на то, что некоторые «барханы» неправильные, а, присмотревшись, поняла, что из мусора сложены подобия жилища. На свалке обитали бомжи. В нашем случае это означает, что где-то здесь могут скрываться заражённые.

Справа блестела поверхность довольно большого озера. Поскольку лодки у нас нет, обходить будет хлопотно. Слева – густой лес, завалы и буераки. Князь, как и следовало ожидать, выбрал свалку. Ничего не оставалось, как послушно топать за нанимателем. Лишь бы ногу не сломать. Рыхлый мусор легко проминался, а под поверхностным слоем могло оказаться что угодно.

Безрукая кукла Барби упиралась спиной в торчавший наружу железный штырь, обломки мебели перемешались с осколками витража, поверх которых лежала гнилая картошка. Князь пнул пластиковую бутылку из-под фанты.

– Ур? – куча мусора зашевелилась, и на поверхность выпрыгнул заражённый.

Сделав шаг, он не удержался и упал. Мертвяк был на последнем издыхании от голода. Он снова заурчал, попытался подняться. Чтобы не мучился, я тюкнула его «клювом» по голове.

– Ур! – всполошились остальные мутанты.

Эти были поживее: ещё не бегуны, но и не медляки. Твари сделали дружный рывок, преодолели около десяти метров, кто чуть больше, кто чуть меньше, и выдохлись. Не переставая урчать, они поковыляли к нам с черепашьей скоростью классики киношных зомби. Я даже не дёрнулась в их сторону. Если Князь хочет, то пусть идёт и убивает. Виноградин в низших не бывает, пусть урчат. Догнать нас они не смогут, а округу о нас они уже оповестили.

Князь с маршрута не свернул. Стало быть, прибьёт, если доковыляют. Я поскользнулась на ошметках банана, чертыхнулась, удержала равновесие и выкинула из головы мысли о переродившихся бомжах.

Свалка закончилась, и снова начался лес, хотя правильнее было бы сказать – парк. Потому что зарастающая дорожка была выложена плиткой, а по краям дорожки сохранились остатки бордюра. С сосны на сосну перепрыгнула белка. Зверёк проворно спустился и требовательно на нас уставился. Непуганый, привык в городах есть с рук и по-прежнему считает людей источником пропитания. Сунется к заражённым, так те его за милую душу съедят. Князь белку проигнорировал, а я вскрыла пачку кешью, присела на корточки и протянула зверьку орехи. Белка забрала подношение и принялась уплетать. Я поднялась и поторопилась за Князем.

Минут через пять белка снова нас догнала, села на тропинке и дёрнула ушами. Вид у неё был решительный. Я отдала ей половину оставшихся орехов и даже не удивилась, когда белка появилась в третий раз. Зверёк не стал ждать, когда я расщедрюсь на новую порцию. Цепляясь за одежду коготками, белка забралась мне на плечо и ткнулась мордочкой в ухо. Пришлось отдавать остатки кешью. Пачку белка у меня вырвала и, признав бесполезной, выбросила.

– Рыжик, – вздохнула я, хотя белка была бурой. – Шла бы ты лесом. Еды мне не жалко, но на черноте тебе делать нечего.

Белка замечание проигнорировала.

– Гони её, да и всё, – посоветовал Князь.

– Жалко обижать.

– Пф-ф.

Плитка сменилась асфальтом. Если бы не это, смену кластеров можно было бы и не заметить: лес остался прежним. Через минуту я увидела первое надгробие. Улей перенёс к себе кладбище. Белка, как ни в чём не бывало, продолжала сидеть на моём плече. Неужели я обзавелась питомцем?