Чёрный Скорпион

Но договорить не успел, потому что, сделав резкий рывок вперед, Маргарита вдруг обхватила руками мою мощную шею, и лицо ее, все в блестящих капельках моря и солнца, оказалось фактически вплотную прижатым к моему лицу. Да если бы только лицо! Фактически вплотную прижатым к моему всему остальному оказалось и все остальное ее. И тогда…

И тогда я как соблазняемый коварной гетерой мученик страдальчески подъял очи горе, дабы в последний раз последним целомудренным взором окинуть это небо и этот берег. А когда окинул, то внезапно отстранился от горячего даже в воде женского тела и по возможности спокойным голосом произнес:

— Ну вот, приплыли…

Их машина, белая "девятка", стояла рядом с нашей, а сами они вальяжной и небрежной походочкой уже подходили к брошенной на берегу моей и Маргаритиной одежде. Трое. Один — роста среднего, двое — повыше, и все достаточно мускулистые, хотя и не Терминаторы, конечно. Но мы-то, мы — голые и безоружные, да еще в придачу дрейфующие метрах в тридцати от берега, — были сейчас беспомощны как котята.

Тот, что пониже, рыжий и жутко белокожий, почти как альбинос, замахал руками:

— Э-эй! Гребите сюда!

— Спокойно… — буркнул я Маргарите скорее для проформы, чем от души, потому что самому было сейчас тошно. Ежели этим орлам велено нас убить, то именно это они и сделают — пристрелят, когда будем выходить из воды как пить дать.

(Я "греб", а сам мысленно проклинал свою тягу к водным процедурам. Хотя, с другой стороны, они ведь все равно рано или поздно оседлали бы нас, — правда, возможно, в не столь невыгодный момент.)

Еле-еле, еле-еле плыли мы к берегу. Лицо Маргариты было напряженным, но и одновременно каким-то отсутствующим. Я же шепотом, почти не разжимая губ, ее инструктировал. Полагаю, не все детали этой моей инструкции пришлись ей по нраву, ибо она вдруг фыркнула, точно выплевывающая воду лошадь, и обожгла меня злым взглядом.

А берег все ближе, и лица гадской тройки тоже. Замечу, что, за исключением рыжего, остальные отнюдь не отличались какой-либо яркой или даже неяркой индивидуальностью. Обычные рожи обычных парней — только вот обстоятельства нашего с ними знакомства были не совсем, а вернее, совсем необычными.

Ноги мои коснулись дна. Секунду спустя коснулись дна и ноги Маргариты. Она тотчас закрыла грудь руками, и мы словно Амфитрита с Посейдоном стали медленно и неохотно выходить из воды. К сожалению, у меня не было в руках чудо-трезубца, а то я б им дал! Но увы, трезубца не было.

Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: у двоих (не рыжих) под просторными гавайками навыпуск — стволы. Рыжий был в облегающей светло-зеленой майке и безоружен. Но главным в этой компании являлся он, потому как именно он скомандовал:

— Вылезайте, живо! — И кивком показал место, которое, согласно его диспозиции, нам предстояло занять: — Вон туда. Быстро!

Естественно, мы подчинились, тем более что один из его помощников демонстративно поднял руку к поясу, и жест сей был весьма красноречив. Но спешили мы не очень, а я так вообще, как накануне в доме, попытался разыграть из себя не обремененного сообразительностью валуха. Хотя при ярком дневном свете эта роль давалась сложнее, чем ночью.

И вот мы стояли друг напротив друга, и нас разделяло каких-нибудь три-три с половиной метра. Но это для них "каких-нибудь", с такого расстояния они в случае чего элементарно успевали выхватить свои пушки и сделать из нас решето. Для меня же это было "целых" три метра, потому как моей задачей, наоборот, было не дать им сделать из нас это самое решето, что гораздо-гораздо труднее.

— Ребята, чего вы?! — озадаченно-удивленно пробормотал я, доверчивым и ясным взором уставясь в их непроницаемые хари. — За что?

Но ответа не удостоился, а рыжий резким, звеняще-надтреснутым голосом каркнул:

— Ты кто?

— Как кто?! — изумился я. — Человек.

— Ты кто ей? — уточнил рыжий, коротко кивая на Маргариту. — Откуда здесь взялся?

Я осторожно, чтобы не вызвать с противоположной стороны неадекватных реакций, пожал плечами:

— Знакомый…

— Слушай, знакомый! — Глаза рыжего сузились, а голос сорвался вдруг на визгливый крик: — А ну отвечай, сука, кто ты такой и что сделал с… — И осекся, возможно, смекнув, что чуть не болтанул лишку.

Я очумело крутил головой, одновременно пристально вглядываясь в очень странное выражение лица и лихорадочный блеск серых с красными прожилками глаз своего главного визави. Чёрт, неужели наркоман? — тогда от него в любой момент можно ожидать чего угодно. И — решил ускорить процесс.

— Ребята! — еще более миролюбиво и придурковато загнусил я. — Слушайте, ну дайте же бабе одеться. Ну неудобно же все-таки! Мужики? А, мужики?..

И когда все трое, точно по команде, заржали, с хохотом выдавливая из глоток фразы типа: "Неудобно? А в море… небось удобно?", я внезапно заперхал, закашлялся как астматик и…