Числа Харона

— Вернитесь в кабинет, — сказал Грабовский в трубку. — Сейчас поговорите с моего аппарата с подинспектором Коцовским. Я лично буду контролировать это следствие! Быстренько поднимайтесь наверх, потому что у меня банкет в «Венской»!

— Примите наилучшие пожелания по случаю именин, — послышался хрипловатый голос Попельского. — Сейчас приду!

Впервые за сегодняшний день слова приветствия показались Грабовскому действительно приятными.

VIII

Несмотря на будний день, в половине восьмого в «Лувре» уже не было свободных столиков. В конце концов, такое продолжалось уже три года, с тех пор как ресторан получил нового владельца, лишился старого названия «Renaissance» и получил современное, «парижское». Попельский отыскал место лишь благодаря официанту, который хорошо помнил щедрые чаевые, полученные от лысого благодетеля. Находчивый работник прекрасно знал, что некий преподаватель гимназии как раз заканчивает ужинать за боковым столиком и имеет привычку выходить из ресторана, едва проглотив последний кусок. Поэтому он посадил Попельского за служебный столик и уже через мгновение вел его, без умолку повторяя на все стороны «целую ручки», в только что освобожденную преподавателем ложу, освещенную лампой, которая стояла посреди стола.

Попельский глянул в зеркало на свой смокинг и старательно повязанную белую бабочку, потом удовлетворенно осмотрел занятый столик и вручил официанту двадцать грошей за то, что тот подыскал ему такой романтический уголок, идеальный для свидания с Ренатой Шперлинг.

Однако вдруг ему пришлось довольствоваться обществом сердитого и вспотевшему Зарембы, который ввалился в ложу.

— Пан старший, — Попельский позвал официанта, и тот немедленно появился. — Пожалуйста, графин чистой водки Бачевского и какие-нибудь закуски.

— Колбаска, яички, какой-нибудь бифштексик? — спросил официант.

— Несите все, но вместо колбаски ветчину, такую, знаете, жирненькую, как раз под водочку, — Попельский радостно поздоровался с Зарембой. — Выпей, брат, я угощаю, старик сейчас согласился на мое предложение, вскоре снова будем коллегами.

— Да это мне известно, — буркнул Заремба. — Вместо того чтобы сидеть дома с моей Владзей или вырядиться, как вот ты, натянуть смокинг и идти на танцы, я по приказу Коцовского уже полтора часа, как обзваниваю сотрудников из всех комиссариатов, чтобы они проверили твой след на Задвужанской. Не мог старик подождать до завтра? Я себе сижу дома, ужинаю, а тут звонит Коцовский и орет, что все должно быть cito

! Ведь завтра мне тоже придется туда идти!

— А я вместе с тобой. Но все это завтра. А сейчас выпьем, — Попельский разлил принесенную официантом водку, — за твое хорошее настроение и за наше дело на Задвужанской! За погибель Гебраиста!

Выпили. Ароматная жирненькая розовая ветчина исчезла во рту Попельского. Заремба ограничился тем, что понюхал хлебную корочку.

— Ну, и что? — Эдвард закурил сигарету. — Они уже отправились на Задвужанскую расспрашивать про математика, который знает еврейский?

— Получили такой приказ и пошли, — Заремба удобно устроился на стуле. — А я могу, наконец, вернуться к своей Владзе. Налей-ка мне еще одну! Вижу, ты в «Лувре» как у себя дома. Именно так высказалась Лёдзя, когда я спросил ее, где ты.

Попельский выполнил просьбу друга, а потом взглянул на часы. Было за четверть восемь.

— Ты меня искал? — спросил он, поднимая рюмку.

— Да.

Выпили и выдохнули. Яйцо в майонезе оказалось на вилке Попельского. Заремба на этот раз потянулся к ветчине.

— Чтобы рассказать мне об акции на Задвужанской?

— И чего ты так допытываешься? — Заремба улыбнулся, впервые за весь вечер. — Это что, допрос? Смотришь ежесекундно на часы, без умолку сыплешь вопросами… Неужели это значит «давай, старый Вильгельм, ступай отсюда, ибо у меня здесь небольшое rendes-vous», как справедливо предполагает Лёдзя?

— Действительно, мое поведение означает именно это, за исключением одного: «ступай отсюда». Хочешь, так сиди. Познакомишься с красивой панной!

— Прежде чем я ее увижу, — Заремба обеспокоенно оглянулся и заговорил тише, — расскажу тебе, что узнал про некоего графа Юзефа Бекерского.

— Говори, — Попельский напрягся.

— На него существует хорошая картотека…

— У нас?

— Нет, в Воеводскому управлении, в Отделе общественной безопасности. Мой коллега Франьо Пирожек рассказал мне, что там, в тех делах…

— Ну, давай, продолжай, Вилек!