Число смерти (СИ)

Что-то я такое читала, о числе бусин в четках, какое-то священное число, правда какое так и не вспомнила, да оно и не важно. Мотоциклист ехал за мной от самой ювелирной лавочки. Сев под самый большой зонт я положила на столик коробочку с самого края, мотоциклисту оставалось только протянуть руку и все. Но он, отчего-то схватил мою сумочку со спинки кресла и был таков. Наверное, сквозь черное стекло шлема ему не видна была коробочка, ну и дурак.

Пока мотоциклист мчится с моей полупустой сумочкой, есть время рассказать, наконец, читателю, как я простая русская баба, оказалась дружна с немцами — баптистами.

Это началось еще в детстве.

Ах, милая 88 школа — восьмилетка. Оазис знаний в мире стареньких частных домиков. Но вот пришли строители возвели новые дома и школу тоже, а нашу старушку закрыли, нас всех раскидали по девятым классам, к чужим учителям и одноклассникам. В прежней школе училось много немцев-баптистов. Эльвира — прекрасный аналитический ум, она задачник «Сканави» щелкала как семечки. Оля Вагнер, девочка с такой фамилией была уличена в краже. Сапог, и только наш школьный коллектив ее спас от тюрьмы. И это не шутка. Денег в ее семье заплатить штраф не было, семья десять детей, и наш класс взял ее на поруки. Эльза и Франц, неразлучная парочка. Я училась с ними потому, что мама снимала комнату у одной из бабушек немок, а потом когда были построены дома хрущевки, нам дали квартиру. И новые ученики в новой школе, эти снобы, въехавшие в городские квартиры без году неделя, считали меня своей. И немцы-баптисты тоже.

Дружбе моей с учениками баптистами способствовало мое антисоциальное положение. В силу каких-то мистических причин в пионеры меня не приняли, я лежала в гипсе почти полгода. В комсомол я тоже не вляпалась, болела смешной банальной свинкой. То, что я узнала о баптистах потом, меня очень удивило, в моем детстве меня сажали за общий стол, может они и выбрасывали за мной посуду, хотя я не уверенна. Все они, несмотря на свою феноменальную работоспособность и честность, были бедны, и спасала их именно община.

Странно, дружба моя с ними не закончилась после школы, немцы мои, вот уже больше двадцати лет пишут мне письма, еще и в гости позвали.

Когда СССР развалился, стало возможно свободный выезд на ПМЖ, и за переписку с эмигрантами, можно было не бояться, что кто-то придет и увезет в «черном воронке», или, как там в романах?

Но воспоминания никак мне не могут помочь в моем положении затравленного зверя.

А ведь Эльза имеет родственников Италии. Может туда податься?

Но по возвращении меня ждал неприятный разговор с Эльзой..

— Господи, Катька, во что ты опять вляпалась. Все у тебя наперекосяк. Приходили два угрожающих вида негра, и спрашивали тебя. Мы не хотим связываться с полицией, ты наш друг, но соседям это не понравиться.

— Эльза, может мне в Италию перебраться.

— Пока посиди в гостинице. Надо подумать.

В гостинице меня ждал сюрприз, причем не из приятных. Все вещи перерыты, и снова записка — «Отдай то, что тебе не принадлежит».

Оставаться в номере было страшно, я позвонила с мобильного Эльзе. Приехал Франц погрузили мои наспех собранные вещи. Камешек я вдела в шелковый шнурок и повесила на шею, так мне показалось надежней.

Вот кажется все знаешь о человеке, можешь с точностью, как он поведет себя в той или иной ситуации, но следующие два часа доказали мне, что ничего-то мы о своих друзьях не знаем.

Как только Франц вытащил карточку из автомата для проезда по автобану, это стал другой Франц. Машина понеслась под 250 км, у меня заложило уши, как в самолете и я в ужасе зажмурилась. Когда я все же открывала глаза, я видела порозовевшее от удовольствия лицо моего друга детства. Вот он настоящий Франц. Шумаххер чертов.

Маленький приграничный городок К. был бы похож на сотни других в Германии, если бы не трасса. Трасса была его артерией, его Клондайком и Эльдорадо. Все туристические автобусы, дальнобойщики и просто праздно разъезжающие в каникулы европейцы, непременно ехали через городок К.

Здесь Франц меня сдал с рук на руки Гальке Василевой.

Та выглядела превосходно. Все те же химические кудряшки, все те же стрелки в уголках глаз.

Дружили мы с ней недолго, всего то седьмой класс когда нас и перевели в новую школу. Потом уже не помню, почему наша дружба закончилась, но вот теперь надо думать, есть о чем поговорить.

Франц уехал. Галка поведала мне о своем раннем вдовстве. Пашка за которым она уехала в Германию, погиб на пожаре и ей, не имеющей детей платили неплохую пенсию. Жила она в прелестном домике и сад был ухожен. Все очень чинно и по-бюргерски добротно.

— А ты в прекрасной форме, Катюша, конечно, округлилась, но тебе это идет. Очень женственно. Франц сказал, что тебе нужна работа. Я пока тебя не видела даже и не представляла, чем тебе помочь. Но теперь вот знаю. В магазин нижнего белья гера Питера нужна продавщица. Время отпусков и нет продавцов.

— Да там, наверное, помоложе нужны?

— Да нет, это не имеет значение. Здесь нет, как в СНГ дискриминации по возрасту.

— Ну, если так, то и славно.