Число зверя

Фломастер нашелся. Дити нанесла на глобус три «бинго», образовавшие равносторонний треугольник, причем все три находились на довольно большом расстоянии от обеих зон.

– Что это за точки, сэр? Вот эта – село, эти две – большие фермы. Но мы не смогли определить их национальную принадлежность.

Берти посмотрел на нанесенные ею точки.

– Это не наши. Морсби, как давно мы обследовали эту территорию?

– Там нет русских! Она делает это по памяти. Она ошиблась.

– Морсби, – сказал я, – готов заключить с вами пари, что пометки, сделанные моей женой, отстоят от истинных точек не более чем на два километра. Сколько вы готовы поставить? Сколько у вас тут стоит фунт в золоте?

– Прошу вас, джентльмены, – вмешался Берти, – пари в другой раз. В чем состоит второе расхождение, астронавигатор Дити?

– Место нашей первой посадки. Где мы не поладили с русскими. Ваша память подвела вас на много градусов. На самом деле это вот здесь.

– Морсби?

– Губернатор, это невозможно. Либо они там не приземлялись, либо у них были неприятности с русскими где-то в другом месте.

Дити пожала плечами:

– Губернатор, я не собираюсь с вами спорить. Мы прибыли на место нашей первой посадки позавчера, сразу, после восхода солнца, по местному времени Виндзор-Сити это было в четырнадцать ноль-шесть. Вы видели остов того орнитоптера сегодня. Какое там было местное время, если судить по длине теней и положению солнца, и что это говорит вам о долготе того места по отношению к Виндзор-Сити? Один градус долготы – это четыре минуты разницы в местном времени, а приняв одну угловую минуту за один километр, можно найти это расстояние на глобусе. Погрешность будет меньше, чем ваша собственная ошибка в определении местного времени.

– Астронавигатор, я не очень силен в таких расчетах. Но когда мы увидели сожженный орнитоптер, было около восьми тридцати утра.

– Правильно, губернатор. Давайте отложим это в километрах и посмотрим, далеко ли окажется моя отметка.

– Но на этом глобусе масштаб в милях! – возразил Морсби.

Дити взглянула на Берти с полуулыбкой, как бы говоря ему без слов:

«Это у вас такие подчиненные, Берти. Я ни при чем».

Берти раздраженно буркнул:

– Вы что, Морсби, никогда не работали с французскими картами?

Я не так терпим, как Дити:

– Умножьте на одну целую шестьсот девять тысячных.

– Спасибо, но будем считать, что астронавигатор права. Морсби, рекогносцировка охватит два региона. Капитан, сколько точек можно обследовать за час?

– Минуточку! – вмешалась капитан Шельма. – Что имеется в виду: та прогулка, которую я обещала бригадиру Херд-Джоунзу?

– Виноват, мадам. Разве это не очевидно?

– Нет, я думала, что вы рассказываете генералу Морсби о том, что вы сегодня видели. А где бригадир? Я хотела бы условиться с ним о времени.

Ответил Морсби:

– Мадам, обстоятельства изменились. Я поеду вместо него.

Шельма взглянула на Морсби так, как будто он был куском бифштекса, который она намеревалась с возмущением отвергнуть.

– Губернатор, я что-то не припомню, чтобы я обещала прогулку на корабле этому человеку. Бригадир также не говорил мне, что он не поедет.

– Морсби, вы разве не говорили с Херд-Джоунзом?

– Разумеется, говорил, сэр. Мне не хотелось вам об этом докладывать, но он отнесся к делу без достаточного понимания. Пришлось напомнить ему, что есть такая вещь, как старшинство по званию и должности.

Я оглянулся в поисках укрытия. Но Шельма, вопреки ожиданию, не взорвалась. Она кротко сказала:

– Такая вещь безусловно есть, генерал-майор Морсби. Я выше вас по должности. Я командир корабля, а вы нет.

Она снова повернулась к Берти:

– Губернатор, я могла бы предложить прогулку и другим лицам – после того как выполню обещание, данное бригадиру. Но этого человека я не повезу. Он слишком толст.

– Что?! Я вешу всего семнадцать стонов [45]

– это же совсем немного для человека моего роста, к тому же ширококостного! Причем это на Земле семнадцать стонов, конечно, а здесь всего девяносто фунтов. Я легкий! Мадам, я протестую.

– Слишком толст, – повторила Шельма. – Берти, вы помните, как тесно нам было в кабине. Но даже если бы ягодицы у Морсби и не напоминали диванные подушки, все равно у него чересчур много жира между ушами. Он не влезет в мою яхту.

– Хорошо, капитан. Морсби, будьте добры, немедленно разыщите Херд-Джоунза.

– Но…

– Выполняйте.

Как только дверь закрылась, губернатор сказал:

– Хильда, простите великодушно, Морсби заверил меня, что все улажено… я понял это так, что он разговаривал с вами и со Скриппи и договорился о замене. Морсби у нас здесь недавно, я еще не привык к его выходкам. Конечно, это не снимает с меня вину, но, может быть, послужит смягчающим обстоятельством.

– Забудем об этом, Берти. Вы употребили слово «рекогносцировка» – я сказала бы «увеселительная экскурсия». «Рекогносцировка» – военный термин. Вы именно в таком значении его и употребили?

– Да.

– «Ая Плутишка» – частная яхта, а я гражданское лицо. – Она взглянула на меня. – Первый пилот, каково ваше мнение?

– Капитан, если мы вторгаемся на чужую территорию с целью рекогносцировки, то тем самым мы занимаемся шпионажем.