Число зверя

— Так вот, сия история начинается где‑то в глубокой древности, еще до возникновения российского государства, затем как бы получает новое развитие во второй половине пятнадцатого века, но свою актуальность не потеряла и в наше время. По древним преданиям, еще задолго до появления Москвы, на месте Кремля находился древний языческий храм или капище^[9]. Рядом было еще более древнее кладбище, где находили, а, может, как раз и не находили, свое успокоение тогдашние маги, колдуны и шаманы. Там же проходили все языческие праздники населявших некогда данную местность племен. Этакие сатанинские шабаши с человеческими жертвоприношениями языческим богам. Самое интересное, что, даже пришедшие на смену тем племенам и осевшие возле реки, называвшейся в те времена еще не Москвой — рекой, а Смородинкой, древние поселяне, продолжили традиции языческих жертвоприношений и сатанинских гуляний на Ведьминой горе. Этакие ежегодные праздники Ивана Купала. Так происходило на протяжении многих веков, а может и тысячелетий. Само место как бы провоцировало людей на подобные деяния. Представляете, сколько здесь накопилось отрицательной энергии? Можно даже предположить, что на месте языческого алтаря могла спокойно образоваться прямая дыра в ад. Поговаривали, что и бояре Кучковы, жившие здесь до прихода князя Юрия Долгорукого, тоже поклонялись на горе некому сатанинскому божеству. Тогда вокруг языческого алтаря были найдены дружинниками князя Долгорукого сотни сожженных трупов и насаженных на колья голов принесенных в жертву людей. Кстати, в рассказе старика говорится, что именно за то, что бояре Кучковы поклонялись антихристу, и был предан старший из них жестокой и мучительной смерти, но он успел на многие века наложить проклятье на свои бывшие владенья. И действительно, что бы не строили на месте его казни, оно через самое короткое время подвергалось огню и уничтожению. Да вы сами знаете, сколько раз в те века горела Москва и сколько раз был разрушен московский Кремль, так что волей — неволей поверишь в существование какого‑то дьявольского проклятья, тяготеющего над бывшей Ведьминой горой, получившей позднее название Боровицкого холма. Кстати, эту страшную картинку дополняет и, обнаруженный совсем недавно, проходящий как раз в этом месте тектонический разлом в земной коре. Так что в один прекрасный день Кремль, со всеми его обитателями, может спокойно провалиться прямо в преисподнюю.

— Страсти‑то какие, — вставил не скрывающий своего скептического настроя Константин, — ну чистый Нострадамус.

— Это как бы первая часть рассказа старика и начало моего повествования, — продолжил Николаев, делая вид, что не обращает на его реплики никакого внимания. — Затем мы перемещаемся в пятнадцатый век, в лета шесть тысяч девятьсот восьмидесятые, по старославянскому летоисчислению.

— А почему такая большая цифра? — спросила Марина.

— Дело в том, что старославянский или церковный календарь начинается не с Рождества Христова, а со дня сотворения мира и отличается от Григорианского календаря на пять тысяч пятьсот восемь лет. Понятно?

— Да, — кивнула Марина.

— Так вот, в тысяча четыреста семьдесят втором году, в Моско, так раньше иностранцы называли Москву, прибывает со своим двором племянница последнего византийского императора Софья Палеолог, сосватанная за великого князя Иоанна III. Немедленно играется свадьба и новобрачная, которая отличалась не только своей полнотой, но и слыла по тем временам довольно образованной женщиной, заявляет своему мужу, что негоже великому русскому царю жить, как варвару, в деревянных избах, а надобно ему, как и остальным европейским государям, иметь каменные палаты, соборы и крепость для защиты. Приглашенные русские мастера — каменщики не справляются с заданием царя выстроить в московском Кремле более величественный, чем во Владимире, каменный собор. Он разваливается, едва они возводят стены. В этом тоже можно узреть действие тяготеющего над Боровицким холмом проклятья. Делается попытка пригласить иностранных зодчих, но никто из них не соглашается ехать в такую глухомань. Тем более, они боятся быть задержанными литовцами, находившимися в постоянной конфронтации с московским княжеством. Единственный, кто соглашается на предложение великого русского князя и его посла в Италии Семена Толбузина, известный архитектор из Болоньи Аристотель ди Фиораванти. О нем поговаривают, что он не только знатный зодчий, инженер, строитель, фортификатор, механик и литейщик, но и связан с черной магией. Ходили слухи, что он и согласился ехать в Московию только потому, что хотел избежать преследования инквизиции. Кстати, этот Аристотель довольно интересная личность. О его жизни и о том, что он создал, еще до поездки в Россию, можно написать целую книгу. По своему он был не менее знаменит, чем Леонардо да Винчи. По некоторым сооружениям до сих пор идет спор у итальянских историков, кто же их построил, легендарный Леонардо или Аристотель из Болоньи.