Ленгтон прочитал сообщение о том, что уже сделано. Дело наконец сдвинулось с места, и сразу в нескольких направлениях. Это придало ему сил, и он очень надеялся, что встреча с доктором Саламом станет еще одним шагом вперед: обнаруженная связь с Каморрой радовала, он чувствовал, как в крови у него играет адреналин. Пока что не установили, какой недвижимостью в Пекэме владел Каморра; Ленгтон подозревал, что он давно уже съехал оттуда и обосновался где-нибудь в другом месте.
Тем же вечером, только раньше, состоялось несколько пресс-конференций и были проведены опросы: полиция снова спрашивала, видел ли кто-нибудь припаркованный «рейндж-ровер», и снова просила сообщать любые сведения о Джозефе Сикерте и пропавших детях Гейл.
Все получили разные задания, но самое главное — все ждали Элмора Салама, чтобы решить, как строить разговор с Эймоном Красиником. Тюремное начальство постоянно сообщало им одно и то же: молодой человек таял прямо на глазах. Его перевели в больницу и положили там в изолятор. Врачи и медсестры внимательно следили за его состоянием и обращались к различным специалистам, чтобы поддерживать в нем жизнь. Он, хоть и был невероятно слаб, яростно сопротивлялся любым попыткам ввести ему питание внутривенно. Его поместили в кислородную палатку, потому что дышал он с трудом. Тюремный врач сообщал, что по временам он поднимал правую руку, показывал на противоположную стену и медленно очерчивал круг в воздухе, но даже и это он делал все реже, потому что слабел с каждым часом. По большей части Красиник лежал, бессмысленно вперясь в потолок широко открытыми глазами.
Анне велено было связаться с отделом по розыску без вести пропавших — проверить, нет ли у них какой-нибудь информации об изчезнувших детях. Работа кропотливая и безрадостная: оказалось, что без вести пропадает множество маленьких детей. Некоторых похищали и вывозили за границу — нередко похитителем был один из родителей, другие просто исчезали без следа. Процентов семьдесят из этих детей, от двух до восьми лет, не были англичанами. Анна связалась также и со службой иммиграции, где ей дали список детей, которых привезли в страну по новым правилам: теперь члены семьи, проживающие в Великобритании, могли выступать в качестве опекунов. Уже был один случай, когда маленькую девочку переправили к так называемым тете и дяде, которые обращались с ней очень жестоко. Девочка умерла, а взрослых посадили в тюрьму. Анна быстро просматривала отчеты в поисках какого-нибудь упоминания о случайном контакте социальных работников с Каморрой. Поскольку он торгует людьми, не исключено, что кто-нибудь из пропавших детей мог оказаться предметом его порочной коммерции.
Ленгтон появился из своего кабинета и подошел к Анне и Грейс:
— Доктор с женой уже едут. Я не хочу, чтобы с ними говорили здесь, в комнате бригады, проводите их в комнату для переговоров. Мне понадобятся фотографии братьев Красиник, отчеты тюремных врачей и тому подобное.
Грейс поднялась, Ленгтон задержался у стола Анны и взглянул на гору бумаг, с которыми та работала:
— Есть что-нибудь?
— Нет, пока ничего. Невеселое это чтение.
Он кивнул и пошел к столу Гарри Бланта, который как раз вернулся после розысков сведений о Рашиде Барри.
Гарри сидел, дожевывая сэндвич.
— Этот гад еще выклянчивал себе разные льготы. Указывал адрес все того же общежития — реабилитационного «дома на полпути», который мы хорошо знаем, — просто невероятно! Его фотки во всех газетах, в каждом участке, а он ходит себе спокойно и льготами пользуется!
Ленгтон вздохнул, иногда его раздражали тирады Гарри, но с этим высказыванием нельзя было не согласиться.
— Что нашел?
Гарри открыл записную книжку:
— В четверг его видели в общаге в последний раз. Социальный работник — идиотка, не додумалась сразу нам сообщить! — говорит, что он ей наврал, будто нашел работу на стройке. Она выписала ему льготные талоны, спросила, на какой адрес их отправлять, — по правилам он уже не был под надзором полиции, но где-то у нее в мозгу тикает, что мы к ним приходили раз пять, про него расспрашивали. Так вот, он ей вешает лапшу на уши и уходит. Она звонит местным полицейским, докладывает, что он к ней приходил, и они теперь уверяют, будто пытались с нами связаться, но мы их опередили! Еще она сказала — вот этому я бы поверил, — что он ее напугал: по виду он настоящий громила — поди поспорь с таким! — Гарри пролистал несколько страниц и откусил сэндвич. — Там был еще мальчишка с приказом о надзоре и с биркой, возможно, правда, что он ее уже срезал. В любом случае я сейчас выясняю, видел ли кто-нибудь этого здорового Рашида, а мальчишку…
— Сколько ему лет? — перебил Ленгтон.
— Шестнадцать. Взяли его за кражу при отягчающих обстоятельствах и за угрозы офицеру полиции. Приговорен к двум годам и шести месяцам под надзором полиции…
Ленгтон жестом попросил Гарри продолжать.