Чистая речка

Понятно, что Паша насмотрелся фильмов, где герой хочет спрыгнуть с крыши восемнадцатиэтажного или хотя бы девятиэтажного дома, от тоски и депрессии или из-за больших долгов, так тоже бывает. Но у нас разбиться насмерть точно нельзя, можно только покалечиться, причем сильно. Дурак дураком. У нас даже кот однажды неудачно спрыгнул и лапу сломал, а уж коты прыгают и не с такой высоты.

Мне удалось приставить лестницу так, что она не качалась. Я полезла, стараясь ступать очень аккуратно.

– Руся! – услышала я тонкий голосок.

Я полуобернулась. Люба, да еще с Васей, своим семилетним подопечным.

– Отойдите, чтобы я на вас не упала! – сказала я.

– Нет, мы держать тебя будем! – ответила Люба. – Вася, берись с другой стороны.

Малыш на удивление ловко догадался приставить ногу, упереться в лестницу.

– Хорошо, держите, только крепко тогда, – сказала я, поскольку почти уже долезла до конца, теперь нужно было только подтянуться и встать на карнизик. Главное, чтобы он не обломался подо мной. Хорошо, что за последнее время я похудела килограмма на три. И так-то всегда весила мало, а теперь, наверно, и пятидесяти килограммов нет, а то и меньше, я не самая высокая среди ровесниц.

Я осторожно подтянулась и встала на карниз, держась рукой за наличник, который явно собирался отвалиться под моей рукой. Я перехватила руки и уцепилась за короб, в который была заделана наша антенна. Короб заскрипел, но не оторвался от стены. Я обернулась к Любе и негромко сказала, чтобы Паша раньше времени не услышал мой голос с другой стороны:

– Стойте пока здесь, хорошо? Я постараюсь Пашу сюда привести, чтобы он обратно слез.

Малыши кивнули.

Прыгнуть Паше можно было бы и на растянутый пододеяльник, например – совсем невысоко, четверо бы держали, но он же не хочет прыгать. А предложить ему прыгать на простыню или пододеяльник – совсем взбесится от унижения, он же не для этого залезал и орал на крыше, всех собрал.

Аккуратно переступая, я попробовала ногой наступить в желоб, с которого стекает вода по крыше. Он прогнулся, но меня держал. Я обернулась еще раз к Любе:

– Сможешь лестницу оттащить к углу дома, но за угол не выноси, так, чтобы Паша пока не видел?

Люба кивнула, но лестницу сразу поднять не смогла, я ее притопила в землю, чтобы она не шаталась. Я увидела, как к ним подошел высокий темноволосый мальчик. Артем! Но его просить бесполезно. Артем исподлобья, как обычно, посмотрел на меня. Или не на меня, куда-то рядом…

– Артем! – на всякий случай попросила я. – Можешь взять лестницу и подойти к углу дома?

Он неожиданно кивнул, легко подхватил лестницу и подошел ближе ко мне. Молча и с совершенно отсутствующим видом.

– Вот туда поставь, – показала я ему кивком, не отрывая рук от кровли, чтобы не переносить всю тяжесть тела на желобок. – И жди там, я попытаюсь уговорить Пашу, чтобы он слез по лестнице. Хорошо?

– Да, – сказал Артем, и это редкий случай, когда я услышала его голос.

Я перелезла дальше, чтобы как можно меньше лезть потом по коньку. Когда мне стал виден Паша, я подтянулась и с большим трудом залезла на конек животом. Да, очень страшно, непонятно вообще, как он стоит. Он-то держится за антенну, а я не устою, не удержу баланс, мне не за что держаться. Или перевалюсь и вперед головой поеду, или сползу назад. Я спустила ноги обратно на желоб и быстрее стала перебираться ближе к Паше. Кто-то с той стороны успел меня увидеть, я услышала ор Любови Игоревны и увидела, как она бешено машет мне рукой. Что она крикнула, я не поняла, но народ забеспокоился, что-то забубнили, закричали. Черт, сейчас все испортят.

– Паша, – как можно спокойнее позвала я.

Паша дернулся, завертел головой.

– Я здесь, рядом с тобой, посмотри направо!

Паша с совершенно безумным видом повернулся и столкнулся со мной глазами.

– Пашенька, вот, я… – Пашин ненормальный вид мешал мне говорить, я с трудом подбирала слова, – …я пришла. Дай мне руку, спускайся. Здесь можно наступить на желоб!

Я не была уверена, что желоб выдержит нас обоих, но Артем, удивительно точно поняв мой замысел, уже переставил лестницу прямо рядом со мной. Если бы Паша согласился, я бы просто переступила на лестницу, а он бы шагнул на желоб. Главное, чтобы он захотел.

Паша по-прежнему смотрел на меня так, как будто он уже упал вниз головой и сильно ею ударился. Не пьян ли он? Да, кажется, слегка выпил. Или даже не слегка… Так поэтому бедный мальчик и полез на крышу одноэтажного дома, чтобы покончить с собой. Его же все достало! Я прогнала неприятное чувство, оно мне сейчас не поможет. К тому же одна нога моя попала в какую-то щербинку на желобе, и я никак не могла ее ровно поставить, она соскальзывала и куда-то проваливалась, что ли. Я глянула вниз. Да желоб здесь был выломан, оказывается! Дальше идти невозможно, ближе подойти к Паше я не могла.

– Паша, слезай, пожалуйста. Мы будем с тобой дружить, как раньше, да? Я теперь на танцы не хожу. Все хорошо будет.