Чистилище

– Товарищ народный комиссар, – вступил в разговор Лагин, – беглецу топлива хватило бы максимум на два часа езды. А вокруг на сотни километров непроходимая тайга, так что рано или поздно ему придётся бросить аэросани и идти пешком. Тем более что с этими местами он незнаком, да и волков в округе тьма-тьмущая. Более чем уверен, что этот Кузнецов не выживет.

– Мы задействуем авиацию, – торопливо добавил Мороз. – Вызовем из центра. Пусть полетают, уж брошенные аэросани всяко обнаружат. А пешком оттуда он далеко и впрямь не уйдёт. Это охотники могут сутками по зимнему лесу бродить, а этот, хоть и с ружьём, человек не местный, к тайге не приучен. Не волки сожрут, которых в округе видимо-невидимо, так мороз прикончит.

– Один Мороз уже пытался его прикончить, если не наврал, – съехидничал Ежов. – Скажите спасибо, что он вас из вашего же пистолета не пристрелил, а я такого горе-начальника жалеть не стал бы.

Яков Моисеевич вспомнил о своём утраченном нагане и поморщился. Оружие было именное, с гравировкой: «20 лет органам ВЧК – ОГПУ». Хорошо, если удастся найти окоченевший труп беглеца и вернуть наган законному владельцу.

– В общем, так, – хлопнул по столу ладонью Ежов. – Даю вам на всё про всё двое суток. Не найдёте его живым или мёртвым – пеняйте на себя. Разжалую к чёртовой матери! Ты, Мороз, уже был зэком, тебе не привыкать. И это ещё в лучшем случае, за такие ошибки вас обоих и к стенке поставить можно.

Мороз с Лагиным в этот момент почувствовали себя не очень хорошо, но постарались изобразить готовность сделать всё возможное, чтобы найти этого проклятого беглеца.

– Всё это время буду жить здесь, мои люди тоже. Самолёт вызовите, но и мой можно задействовать в поиске. Авиабензин есть?

– Есть, целая цистерна Б-70, как раз для аэросаней храним.

– Вот и заправите, отправите на поиски кого-нибудь глазастого, да и сами, если есть желание, слетайте. Если аэросани обнаружите – не садиться, даже если будет площадка, возвращайтесь за мной. Хочу лично взять эту гадину. Всё понятно?

– Так точно! – хором гавкнули Мороз и Лагин.

– Лагин, вы свободны, а вы, товарищ Мороз, задержитесь.

Дождавшись, когда за Лагиным закроется дверь, Ежов негромко поинтересовался у хозяина кабинета, резко перейдя на «ты»:

– Слушай, Мороз, у тебя же наверняка найдётся выпить?

– Как не быть, имеется, правда, самогон, но лучшей очистки, как слеза.

– Давай.

Через пять минут на столе стояла бутыль самогона, и впрямь кристально чистого, а также нехитрая, но аппетитная закуска в виде тонких ломтиков сала с розоватыми прожилками, нарезанных кружочками солёных огурчиков и кольцами пары луковиц, аккуратных небольших помидоров осенней засолки и полукраюхи хлеба. Начальник Ухтпечлага давно уже слышал о пристрастии наркома к «зелёному змию», и эта просьба удивила его только в первый момент. Сам он выпивал крайне редко, только когда припирала необходимость, вот и сейчас, судя по всему, было не отмазаться. Но всё же себе он старался наливать меньше, нежели гостю, впрочем, тот и не противился.

– Давай выпьем, Мороз, за здоровье товарища Сталина, – сказал короткий тост Ежов, одним махом опрокидывая в себя гранёный стакан.

Занюхал коркой хлеба, бросил в рот ломтик сала, а тем временем Яков Моисеевич вновь наполнил его стакан. Следующий тост был за то, чтобы ни одна контрреволюционная гадина не ушла от справедливого возмездия.

Третий стакан был опрокинут уже без тоста. Щёки Ежова порозовели, глаза заблестели, и он даже рассказал анекдот, который сам Мороз не рискнул бы рассказать даже Лагину… Хотя Лагину именно что не следовало бы. Тот хоть под товарища и рядится, а всё одно донесёт – недорого возьмёт. Анекдот был о Рабиновиче, у которого следователь спрашивал, в каком положении он имеет свою Сару. Этот анекдот Мороз уже слышал, правда, человек, который его рассказал, через месяц был обвинён в неправильном происхождении, и больше о нём никто ничего не слышал.

– Разрешите вопрос, товарищ народный комиссар? – не удержался Яков Моисеевич, воспользовавшись моментом.

«Где-то я подобный вопрос уже слышал», – подумал нарком, вспоминая разговор с одесским следователем.

– Спрашивай, – благосклонно разрешил он.

– А почему вас так заинтересовала персона этого Кузнецова?

– Преступник он очень опасный, матёрый троцкист, на товарища Сталина покушение готовил. А когда замысел не удался, чтобы отвести глаза и избежать ответственности, совершил уголовно наказуемое деяние. Думал, затеряется в лагерях и мы его не найдём. Но у советского правосудия длинные руки.

«И ежовые рукавицы», – добавил про себя Мороз.

Глава 14

Я находился в старой берёзовой роще, ветер чуть слышно шумел в высоких мощных кронах, а напротив меня, прислонившись к стволу одной из берёз, стояла Варя. На ней было простенькое платье в горошек с отложным воротником по современной моде, с тонким пояском на талии, на ногах – сандалии. Варя молчала и улыбалась мне, а лёгкий ветерок трепал её выбивающиеся из-под красной косынки волосы.

– Здравствуй, Варя, – тихо сказал я.

– Здравствуй, Ефим, – также тихо ответила она, продолжая улыбаться.