Чистилище

Тем временем Фрол Кузьмич занялся приготовлением обеда, и запах неизменной каши с мясом вызвал в моей ротовой полости обильное слюноотделение. Аппетит у меня после болезни и лагерной баланды прорезался будь здоров, а Кузьмич крупы и тушёнки не жалел, равно как и других припасов, и я уже начал опасаться, как бы продовольственные запасы моими усилиями преждевременно не истощились. Но охотник на мои высказанные вслух опасения только махнул рукой, мол, по твою душу хватит, а кончится – к марту он на санях из посёлка привезёт ещё.

– Неудобно всё же как-то, тебе же эти припасы достаются не бесплатно, – сказал я Кузьмичу.

– Неудобно серить, штаны не снямши, – грубовато пошутил Фрол Кузьмич. – Что ж я, человека сухарём буду попрекать? Эдак и озвереть недолго.

– Тогда уж не знаю, чем тебе и отплатить.

– Придёт время – отплатишь. Жизнь – штука хитрая, ещё незнамо, как повернётся.

И впрямь, жизнь – штука непростая, в чём я уже не раз убеждался.

* * *

Ежова трудно было узнать. Левый глаз заплыл, зрачок правого вяло блуждал, не в силах сосредоточиться в одной точке. На скуле кровоподтёк, губы в корке запёкшейся крови, левая рука висит плетью… Сидел он на стуле как-то скособочившись на правую сторону, похоже, рёбрам тоже серьёзно досталось.

Берия недовольно поморщился, блеснув стёклами пенсне:

– Товарищ Якушев, что, нельзя было как-то поаккуратнее?

– Так ведь не признаётся, сволочь, в подготовке государственного переворота, – с ненавистью посмотрел в сторону избитого следователь.

– Гриша, выйди-ка минут на пять, я тебя позову.

Когда следователь покинул помещение и Берия с Ежовым остались один на один, новый нарком внутренних дел сел на табурет напротив прежнего главы ведомства.

– Что же ты, Ежов, упорствуешь? – с лёгким недоумением поинтересовался Берия. – Подвизался к троцкистам, заговоры устраиваешь, так имей смелость признать свою вину.

– Не было этого, – едва слышно произнёс Ежов.

Кровавая корка на губах бывшего наркома лопнула, и губы засочились красным.

– Может, и путешественника из будущего не было?

Зрачок экс-наркома метнулся влево-вправо и остановился на Берии.

– Так, значит, вы в курсе? – Ежов, не будучи близко знаком со своим преемником, обращался к нему на «вы», тогда как Лаврентий Павлович особо в этом плане не церемонился. Да и ситуация была в его пользу.

– А как ты думал? Рассчитывал оставить всё в тайне? Товарищ Сталин тоже в курсе, именно он мне и поручил провести с тобой этот разговор.

– Я могу отдать все документы…

– Не стоит волноваться, они и так уже у товарища Сталина. А вообще есть у нас с Иосифом Виссарионовичем подозрение, что ты, Николай Иванович, узнав о своей предстоящей, скажем так, отставке, решил затеять мятеж. Сыграть, так сказать, на опережение. Хотя, как говорил мне товарищ Сталин, мыслей снять тебя с должности у него не возникало. Не возникало до тех пор, пока он не узнал, что ты скрываешь от него и его товарищей появление в нашем времени этого Сорокина. И мало того, что скрываешь, ещё и дал команду его уничтожить, чтобы, видно, он лишнего не наговорил. Но не повезло тебе, дошло письмо до товарища Сталина, отправленное Сорокиным на его имя в Кремль. А там оказалось написано много чего интересного, и о тебе в том числе.

Ежов молчал, опустив на грудь голову. Берия встал с табурета и подошёл к бывшему наркому вплотную, пытаясь заглянуть в его единственный зрячий глаз.

– Я не планировал никаких заговоров, – опять чуть слышно произнёс подследственный. – Это клевета.

– А вот твой заместитель Курский на первом же допросе показал, что ты предлагал ему сотрудничество в подготовке заговора. Шапиро и Рыжова также дали показания.

– Вы и их арестовали? – без особого удивления спросил Ежов, поднимая взгляд на Берию.

– И их, и многих ещё арестуем, всех, кто входил в твою шайку. Ни одна гадина не уйдёт от заслуженного наказания.

Ежов промолчал, снова опустив голову. Ему было трудно разговаривать, кажется, сломали челюсть, да и не хотелось уже ничего говорить. Он понимал, что его ждёт, раз уж они не только до него, но и до его заместителя Курского добрались, не говоря уже о Шапиро и Рыжовой. Выходит, грядёт очередная чистка, и, к сожалению, одним из первых зачистят именно его, наводившего ужас на весь СССР Николая Ивановича Ежова. Сам не раз подмахивал приговоры, ставившие расстрельную точку или лагерное многоточие в биографии человека, даже не зная его истории. Сколько их таких заждались его на том свете, чтобы посмотреть ему в глаза… Если он, тот свет, конечно, существует.