Чистилище для невинных

— О да! — подтвердил Рафаэль. — Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

Рафаэль несколько озадаченно взглянул на несущее следы болезни лицо младшего брата:

— Ты уверен?

— Я, разумеется, не в суперформе, но если ты не потребуешь от меня пробежать марафон… Я готов отправиться в путь.

— А что с температурой?

Рафаэль приложил ладонь ко лбу Вилли, как сделала бы мать.

Как это делала их мать.

— Да ты горишь…

— Не преувеличивай! Говорю же тебе, все в порядке!

— Гм… В любом случае у тебя еще есть целый день, чтобы набраться сил.

— Мы не уезжаем? — забеспокоился Вильям.

— Только после того, как стемнеет. Так будет более осмотрительно, ты не находишь?

— Да, конечно.

Рафаэль склонился к уху брата:

— Я запру их в сарае или в конюшне… Если повезет, они не смогут поднять тревогу до понедельника, что даст нам сорок восемь часов, чтобы свалить подальше отсюда.

— А Кристель?

— Я об этом думаю, — заверил Рафаэль.

Уже несколько часов. Со вчерашнего дня.

Вильям улыбнулся и положил ладонь на плечо брата:

— Спасибо за все, что ты сделал для меня.

Рафаэль не ответил, он просто сжал его руку в своей.

— Пойду разбужу наших друзей, — сказал он.

Начал он с жандарма. Который, судя по положению, в котором он находился, похоже, спал недолго. Рафаэль присел перед ним на корточки и заглянул ему в глаза.

Такие же невыразительные, как накануне. Даже не утомленные и не обведенные кругами.

— Выспался, коп?

— Не особенно, — признался Патрик. — Но это не важно.

Смесь мозгляка с половой тряпкой. Лучшего он и желать не мог.

— И правда, это совершенно не важно. Пойду теперь взгляну на твою девчонку… Принесу ей весточку от тебя… Она, должно быть, о тебе беспокоится, как ты думаешь?

— Наверняка.

— А ты за нее переживаешь?

Патрик улыбнулся. Впервые. Легкое движение тонких бесцветных губ.

— Во всяком случае, виду не подаешь, — добавил налетчик.

— Не доверяйте моему виду…

— Это угроза?

— Совет.

— Ой, сейчас я наделаю в штаны, папочка…

— Я прекрасно знаю, что нет. Но однажды — возможно.

— Кроме шуток?

— Сандра сильная. У меня нет оснований переживать за нее, — заверил Патрик.

— Ты прав, она чертовски приятная женщина. Вдобавок очаровательная… Немножко слишком молодая для тебя, как говорится. Конкуренции не боишься? Я мог бы пойти завершить ночь в ее постели. Что ты на это скажешь?

Рафаэль вызывающе улыбнулся, стараясь заставить копа наконец хоть как-то отреагировать. Превратить этот автомат в человека из плоти и крови. Вынудить его сорваться с петель и показать свое истинное лицо.

— Если вам хочется, — непринужденно ответил Патрик, — ни в чем себе не отказывайте.

Рафаэль едва не рухнул навзничь.

— В жизни не встречал такого типа, как ты, — неожиданно для самого себя признался он. — У тебя внутри ничего нет, это невозможно… Ничего: ни в портках, ни где-нибудь еще!

— Для чего мне вступать в вашу игру? Что мне даст, если я начну орать или изрыгать угрозы? Только тронь мою жену, и я прикончу тебя! Смешно… Я привязан к столу, не способен сделать ни малейшего движения, — продолжал Патрик. — Так что вам легко обыграть меня.

Ясное дело. Не отвечать на провокации, вести себя так, будто его ничего не касается. Впечатлительности и чувствительности у этого мужика — как у глыбы мрамора. А решительности — как у мокрой курицы.

Но он умен.

— Однако, если мне будет дозволено дать вам еще один совет, следите за своими мужскими причиндалами, — доверительным тоном добавил Патрик.

Налетчик онемел.

— Может так случиться, что, побывав в ее постели, вы вернетесь оттуда без них. А ведь они всегда могут пригодиться, верно? Пусть даже для того, чтобы напустить в штанишки…

Рафаэль ощутил, как по затылку пробежал озноб. Похоже, холод — заразная штука.

Он оставил жандарма и направился в спальню. Воздух там был ледяной, Сандра лежала под одеялом с широко открытыми глазами и дрожала. Сколько часов она спала за эти три дня? Даже не десять.

Рафаэль присел на край постели — она не отвернулась.

На разбитом лице — потеки запекшейся крови.

Сперва синяк на ее щеке оставила пощечина. Затем удар рукояткой кольта рассек кожу над левым глазом, и вокруг него появился фиолетовый ореол. Рафаэлю очень хотелось бы стереть эти подлые следы с ее лица, которое начинало казаться ему родным, но по-прежнему сохраняло странную противоречивость. Притягивающее, беспокоящее.

— Ты поспала?

— Нет, — призналась молодая женщина.

— Зато я спал как младенец!

— Я… я ждала тебя.

Ее слова прозвучали приятно для его слуха.

— Я хотела тебе сказать… В общем, поблагодарить тебя.

Странно было слышать, как эта женщина, с отметинами его ударов на лице, говорит ему спасибо. Что-то здесь не сходилось.

— Спасибо, что оставил его в живых.

— Я не убийца. Я тебе это уже говорил.

В воображении Сандры вновь возник разлетевшийся у нее на глазах череп Фреда. И тем не менее она ответила:

— Я знаю. Отвяжи меня, пожалуйста… У меня запястья болят.

Он заколебался, но не уступил; ему доставило удовольствие выслушать ее небольшую просьбу. Нынче утром он был в веселом настроении. И хотел немного развлечься.