Чистилище. Книга 2. Тысяча звуков тишины (Sattva)

Он знал это теперь, после аварии. Тогда же он просто невольно сравнил эту светлую девочку с оргиастической, непревзойденной в ласках Вероникой. И признал, что Вероника – женщина иного порядка. Элитная, холодная королева, полная скрытой чувственности, абсолютно понимающая свою власть. Неотразимая Вероника владела пространством. У Полины этого не было, она оставалась скованной событиями своего детства, зажата тисками взросления. Она ждала принца, который разбудит ее, раскроет чарующий потенциал любви, и тогда она готова будет расцвести, стать раскованной и счастливой. И действительно, когда он порой смотрел на Полину, то временами испытывал восторг. В ней была психопластика, о которой твердил когда-то проницательный Марк Шагал, – с такой удивительной девочкой можно было вместе летать над городом, отражаясь в золоте куполов. Волна прокатывалась и спадала, и невозможно было ни зафиксировать, ни проанализировать свои ощущения, но он точно знал, что не готов произнести главные слова: «Я тебя люблю». Не говорил Лантаров этих слов и Веронике – не было смысла, для нее они были непостижимы. В глубине души он понимал, что все дело именно в нем. Это ему не удалось выманить Полину из панциря ее закостенелых представлений. И главный из них – комплекс хорошей девочки, у которой слишком мало доверия и любви к себе. Именно ему не хватило силы божественной любви, чтобы победить притяжение земных желаний. Теперь он знал это наверняка. А тогда он винил ее – как ему казалось, за непонимание полноты эротического наслаждения. Лантаров вспомнил, как они оказались вместе в ванной – близко касаясь и нежно поглаживая кожу, словно изучая друг друга, они дошли до некоторых откровений. Одно особенно поразило Лантарова. «Секс – это праздник, – сказала Полина, – как отменно приготовленный обед, со всеми необходимыми специями. Высшее удовольствие. Но все-таки не неотъемлемый аспект роста». Лантаров тогда, затаившись, промолчал. И подумал, что она просто еще не доросла до настоящего секса.

…Лантаров не спешил в тот осенний день ехать в Киев после ночи любви, такой мягкой и прекрасной, как будто они потеряли свою телесность, и долго летали подобно ликующим призракам по всей Вселенной. Поутру они пили чай, улыбаясь друг другу, обнимали друг друга, и он уже был готов поклясться в вечной любви, как вдруг на мониторе его телефона высветился номер Вероники. Как будто она обладала арсеналом черной магии, позволяющим управлять им на расстоянии. Он быстро и незаметно сбросил вызов – они сидели за столом. «По работе – не буду пока отвечать», – невнятно объяснил он. Вероятно, он изменился в лице, потому что Полина странно и пристально посмотрела на него, и на лице ее возникли тревога и боль. Но не как у людей, которых лишили чего-то. А как у людей, доверчиво раскрывшихся полностью, но не получивших ответной энергии. Она казалась свечой, которую потушили раньше времени. А Лантаров уже не обращал на нее внимания, он чувствовал, как участилось биение его сердца, и каждый удар будто выкрикивал: «Позвони! Позвони! Позвони!» Минула добрая четверть часа, прежде чем Лантаров, не выдержав, вышел во двор к машине. Когда он окончил короткий и очень понятный, из двух фраз – где и когда, – разговор с Вероникой и довольный обернулся, то тут же остолбенел: перед ним стояла Полина с широко раскрытыми от ужаса глазами. У Лантарова отнялся дар речи – он пытался что-то сказать, но только промычал что-то. Девушка резко развернулась и поспешными шагами удалилась в дом.

Лантаров уехал не попрощавшись. Он спасался бегством. Он бежал от себя самого, не выдержав испытания – он мчался к Веронике.

…Именно в тот осенний день окончилась его жизнь «до» и началась новая жизнь «после», которую он стал осознавать в больничной палате.

Но сейчас, набравшись живительной энергии Природы, он чувствовал, что пришел момент, который, если поймать его, как царевич сказочную жар-птицу, можно все исправить.

3

– Шура, я сделал это!

– Да нельзя так буйствовать! Это всего лишь положение тела. Всего лишь стойка на голове – не более.

Шура по-доброму улыбался и смотрел на ученика немного насмешливо.

– Да, но я сделал ее! Впервые! Ты сам говорил, что это – королева поз.

– Да, это правда. Древние считали и небезосновательно: если ты можешь балансировать, стоя на голове, то сможешь сохранять спокойствие и равновесие в своем обычном положении. Кроме того, поза оказывает поистине уникальное омолаживающее действие, потому что приводит к перераспределению крови в разных частях тела. Это – правда. Но асана – не самоцель, а всего лишь универсальный инструмент, который может подвести нас и подтолкнуть к духовному развитию. Что ж, – сказал Шура помедлив, – теперь полное расслабление. Шавасана.

В этот момент возле дуба, где они занимались, появилась группа сельских мальчишек. Переминаясь с ноги на ногу, они не решались подойти и стали толкаться, создавая беспорядочный гомон.

– Постарайся сосредоточиться, несмотря на шум, – мягко попросил Шура.

Но Лантаров никак не мог преодолеть притяжение окружающего пространства.