Чистильщик

Младший сержант думал. Он мог проявить настойчивость, но уж больно неприятный взгляд у этого «не-Васильева». Совсем отмороженный взгляд.

Ничего не сказала золотая рыбка. Милиционер повернулся на каблуках и так же деловито отправился в обратный путь.

– Стой! – скомандовал Валерий, и милиционер замер. Видимо, сработал рефлекс. Валерий усмехнулся.

– Пошли,– сказал он.– Поглядим, кому понадобился Васильев.

Они спустились вниз, в переход. Только что прибыла электричка, и загородный народ, обремененный поклажей, бурлящим потоком тек через тоннель. Сержант уверенно устремился против течения, энергично отпихивая и покрикивая. Васильев двигался в кильватере. Сержант остановился у железной двери в стене.

– Здесь,– сказал он.– Давай стучи! – И отбыл с явным облегчением.

Васильев постучал. Результат оказался неожиданным.

– Стоять тихо,– негромко произнесли у него за спиной, и что-то твердое уперлось в затылок. Одновременно его аккуратно взяли за рукава куртки слева и справа, окончательно лишив возможности маневра. Трое. Нет, четверо. Четвертый изнутри распахнул железную дверь. За ней оказалась обычная подсобка. Стол, скамья, ведра, разное барахло…

– Вперед,– твердый предмет надавил на затылочную впадину Валерия, рукава его куртки отпустили… И совершенно напрасно! Потому что он тут же прыгнул вперед, кувырком ушел в сторону, увернувшись от того, кто открывал дверь, нырнул в щель между столом и скамейкой, успел углядеть на бетонном полу зеленый осколок стекла, подхватил его и, привстав, наработанным движением метнул в лицо того, кто держал пистолет. Тот уклонился, осколок разодрал щеку другого, стоящего позади, Васильев подхватил стол за железные ножки, выбросил вперед, как щит, углом ударил в лицо того, кто открыл дверь (парень опрометчиво полез в карман), услышал двойной хлопок, лязг затвора, стол рванулся из рук, приняв на себя предназначавшиеся Васильеву пули. Валерий, боком, швырнул стол в открытую дверь. Противники, выказав отличную реакцию, отпрыгнули в стороны. Не стол их напугал, ясное дело, а то, что Васильев мог пустить в ход более серьезное оружие. Стол угодил в какого-то совершенно непричастного мужика, издавшего отчаянный вопль. Нападающие замешкались. Их было трое, и каждый рассчитывал, что инициативу проявит другой. Мгновения замешательства Васильеву хватило. Он схватился за дверную ручку, рванул ее на себя и тут же задвинул засов, которым кто-то предусмотрительно снабдил дверь. Следующим движением он влепил в пах последнему противнику, и тот надолго погрузился в собственные ощущения.

Выхватив из кармана телефон, он, не очень надеясь (зная, что в метро, например, сотовая связь не работает), набрал номер Петренки.

Повезло, вызов удался.

– Сашок, быстро уезжай! – сказал он.

– Понял,– Васильев услышал, как рыкнул двигатель.– Ты в порядке?

– Пат,– сказал Валерий.– Им до меня не добраться, а мне – не выйти.

– Ты где?

Валерий объяснил.

– Нормально. Что от меня требуется?

– Просто будь неподалеку и жди. Я договорюсь.

– Ладно, удачи!

Петренко отключился.

Васильев пошарил взглядом вокруг: рабочая подсобка, никаких загадок и тайников. И Тани здесь нет, как это ни печально. Зато есть моток тонкой стальной проволоки.

Валерий оторвал руки страдальца от причинного места и скрутил их у бедняги за спиной. Обыскал. Добыча оказалась богатая: пистолет ТТ с запасной обоймой, нож-выкидушка, «труба», пачечка рублей, ключи и прыскалка от дурного запаха изо рта. Под низким потолком проходила полуторадюймовая труба. Васильев перекинул через нее проволоку, изготовил с помощью плоскогубцев затяжную петлю. Его пленник, частично оклемавшийся, взирал на приготовления без всякого энтузиазма. Он был прав. Закончив с петлей, Васильев накинул ее добру молодцу на шею, подтянул, вынудив сначала просто встать, а потом встать на цыпочки,– и закрепил второй конец на дверной ручке. Столь изысканный способ хранения военнопленных он придумал не сам – видел в каком-то фильме. Пленник стоял на носочках, и физиономия его была невосторженная. Последствия удара по тестикулам не проходят быстро. Бедняга страдал, но держался мужественно. Даже не ругался.

Васильев перевернул ведро, уселся напротив.

– Ножки скоро устанут,– добродушным голосом произнес он.– А петелька затяжная. Говорят, некоторые до трех часов так простоять могут. Как думаешь, на сколько тебя хватит?

Пленник молчал. То ли понимал, что вопрос – риторический. То ли придерживался известного правила: откроешь рот – потом не закрыть.

– А говорят: профессионалы умеют проигрывать,– продолжал Валерий.– Ты профессионал или любитель?

Снова молчание.

– Собственно, мне от тебя ничего не нужно,– жизнерадостно провозгласил Васильев.– Я все и так знаю. Тем более что хозяин ваш по кличке Горшок сейчас мирно спит под присмотром моего человека.

По мимолетной гримасе пленника Васильев понял: туз все-таки оказался козырным.