Чистильщик

Ехали около получаса. Сопровождающие Васильева злобно материли пробки, однако не забыли завязать ему глаза. Некоторое время, мужественно превозмогая боль в животе, Валерий пытался считать остановки и повороты, но дело оказалось бессмысленным. Опять-таки из-за многочисленных пробок.

Еще через полчаса приехали. Остановились, вероятно, в внутреннем дворе, поскольку уличный шум отсутствовал. Васильева выволокли из машины, затем потащили вверх по лестнице. Здоровые бугаи! Даже не запыхались.

Лязгнула за спиной стальная дверь, загудел замок. Васильева втолкнули внутрь.

– Вот он, красавец! – доложил один из сопровождающих.

С Валерия стянули повязку, и он увидел упитанного «быка» с черным ежиком, вторым подбородком и мясистым носом. На груди «быка» покоилась золотая цепка килограмма на полтора.

– Молодцом! – похвалил толстяк.– Грустный будет доволен. Киньте его к дружбану. Пускай пообщаются.

«Дружбаном» оказался Паша.

Видок у него был еще тот. Вместо лица – кусок распухшего мяса. Глаза-щелки, нос сломан, передние зубы выбиты. Правая рука – в гипсе по плечо, пальцы левой изуродованы.

– Пашок! – позвал Васильев.– Пашок, ты меня видишь?

Одна щелочка чуть приоткрылась.

– Валера…

– Я. Как ты, братишка?

– Херово,– говорил он очень тихо, невнятно, Васильеву приходилось нагибаться к его разбитым губам, чтобы хоть что-то разобрать.– Весь ливер отбили, руку вот, жгли…

– Лучше б ты все рассказал!

– Я рассказал… Не поверили… Суки…

– Понятно,– Валерий вздохнул, оглядел чуланчик, в который его кинули. Голые стены. Светильник – и тот в нише за сеткой.– Чем тебе помочь?

– Воды дай…

Вода была. Пластиковая колба из-под пепси. И бумажный стаканчик.

Валерий напоил Академика, сам попил.

– Больше не трогают,– прошептал Академик.– Врач был… Может, не убьют…

Васильев промолчал.

– Теперь за тебя возьмутся…

– Вероятно.

Ум Васильева лихорадочно прокручивал варианты. Ему совсем не хотелось оказаться в мясорубке. Живот до сих пор болел, а уж с переломанными костями и отбитыми внутренностями не повоюешь. Да и жить инвалидом как-то не хочется. Паше не поверили. Скорее всего, ему тоже не поверят. Значит, надо выдать что-то такое, чтобы поверили. Что?

Двери открылись. Пришли уже знакомые бугаи и жирный.

– Ну чё, побазарили? Ты, бля, такой же будешь, понял?

Валерия схватили под руки, протащили по коридору и затолкали в комнату с кафельным полом, где уже расположились еще двое: один – почти точная копия жирного, только не с черным, а с русым ежиком, второй – похудее, с короткой бородой, отпущенной, надо полагать, чтобы прикрыть шрам на подбородке. Но разорванную когда-то и неровно сросшуюся губу борода спрятать не могла.

Васильева опустили на привинченный к полу табурет, направили ему в лицо рефлектор.

– Ну, что скажешь, умник? – судя по некоторой шепелявости, спрашивал бородатый.

– Все,– немедленно ответил Васильев.– Но у меня есть одно маленькое условие…

Удар в ухо снес его с табуретки. Васильев увидел занесенную для удара ногу…

– Погоди! – остановил палача бородатый.

Валерия усадили обратно. Ухо горело, большие пальцы рук кровоточили: хитрые наручники ссадили кожу.

– Да ты, бля, счас у меня!..– начал жирный.

– Погоди, Робик,– вмешался бородатый.– Вижу, он мужик неглупый, туфту по тазику гонять не будет. Что за условие?

– Вы ведь про дурь хотите узнать, так? – спросил Васильев.

– Угадал, умник.

– Дурь мы отдали Мусе.

– Какому, бля, Мусе? – рявкнул жирный Робик.

– Мусе Бакинскому. Такой уговор был. Это от него заказ на Чалого пошел.

– Бля! Вот…

– Усохни, Робик,– деловито перебил бородатый.– Чем докажешь? Подельник твой совсем другое пел.

– Да он дебил! – пренебрежительно бросил Васильев.– Ни хрена он не знает. Кто ему скажет? Товар мы таскали вдвоем со старшим, Силычем. И они тоже были вдвоем: Муса и еще один черный, Ахмед. Здоровый такой, языком все время цокает. Остальным сказали – в Неву высыпали. Но это точно что туфта. Сами прикиньте, кто такие бабки выкинет?

– В натуре, Грустый! – вмешался Робик.– Я, бля, сразу тебе толковал: гонит белобрысый! И Ахмеда я знаю! Точно, он языком цокает, как лошадь!

– Помолчи! – Бородатый подумал немного и спросил: – А деньги? Казна ваша, где?

– А деньги мы делили,– сказал Васильев.– На всех. Я на свои квартиру купил. На Ленинском проспекте. Насчет остальных – не знаю.

– Что еще можешь сказать?

– Почти ничего. Наши все куда-то пропали…

– Куда они пропали, знаем мы! – многозначительно произнес бородатый.– А с тобой мы еще поговорим. Когда все проверим. И если ты скиздел – смотри!

– Да все я сказал! – воскликнул Валерий.– Если еще что хотите знать – спрашивайте. Все скажу, я ж себе не враг!

– Вот-вот. Дайте ему пожрать за хорошую службу – и под замок. От того отдельно. А ты, умник, сиди и думай. Может, еще что вспомнишь интересное.

Хитрые мини-наручники заменили обычными. К немалому облегчению Васильева. И заперли его уже не в чуланчик, а в бывшую душевую. Детальное обследование помещения ничего не дало. Ничего, что могло бы служить оружием.