Чистильщик

Эрик за спиной ахнул. Она успела развернуться, но разглядеть что-нибудь – нет. От темноты словно отделился кусок. Парень прыгнул, бросив перед собой огонь. Ингрид вскочила, смаргивая блики перед глазами. Кусок тьмы облекся пламенем, взвыл. Влетел в Эрика, подставившего предплечье. Блеснула алым сталь, короткий взвизг, глухой удар. Вскочили с оружием в руках Альмод и Фроди. Завоняло паленой шерстью. Загорелся светлячок. Эрик присел на корточки, баюкая прокушенную руку.

Кто-то – кажется, Фроди – сплел воды, гася огонь. Вонь стала вовсе нестерпимой. Альмод склонился над трупом здоровенного волка.

– Один?

– Или бешеный, или больной, – сказал Эрик. – Иначе не отбился бы от стаи.

Он начал закатывать рукав.

– Что с раной делать, знаешь? – спросил Альмод. – На случай, если бешеный?

Тот кивнул. Начало собираться плетение.

Фроди склонился над тушей:

– А неплохо ты его. Одним ударом.

– Я нечаянно… – растерянно произнес тот. – Перетрухнул.

Фроди расхохотался. Альмод фыркнул. Ингрид было не до смеха. Теперь, когда светлячок заливал ярким светом поляну, давая разглядеть, откуда и как летел волк, становилось очевидно, что зверь метил в нее. Напал бы сзади, прыгнув на шею. Нет, едва ли загрыз бы одним укусом, и наверняка у нее хватило бы самообладания скинуть его плетением, а потом проснулись бы остальные. Но все равно выходило, что Эрик, не побоявшись показаться трусом, спас ее от редкостного позорища, если не от серьезных ран.

– Значит, тебе не мерещилось, – сказала она. – Спасибо.

Он мотнул головой: дескать, не за что.

Альмод неодобрительно качнул головой, глядя в глаза Ингрид. Она потупилась.

– Старый Магни рассказывал, что перед тем, как на него кинулся волк, ему казалось, будто кто-то пялится из темноты, – вспомнил Эрик. – Я думал, потом присочинил. Оказывается, нет.

– Деревенский? – хмыкнул Альмод.

Эрик криво усмехнулся:

– Да уж не благородный.

– Завтра в караул встанешь?

Лицо Эрика на миг стало ошарашенным, потом на нем отразилось нечто вроде благодарности. Он медленно кивнул. Альмод кивнул в ответ.

– Фроди, Ингрид, закопайте падаль, чтобы не воняло. И спать.

8

Ехать на перекладных Эрику поначалу не понравилось: растрясло так, что едва завтрак не вывернул. Жаловаться он не собирался, еще чего не хватало, но то ли у него действительно все было написано на лице, то ли не первый он был такой. Альмод даже говорить ничего не стал, просто сплел что-то, после чего желудок успокоился, и оказалось, что лететь на бешеной скорости – а четыре лиги между станциями они проделали чуть больше чем за час – невероятно здорово.

Хотя, может, дело было лишь в том, что ему никогда не доводилось ездить на почтовых. Совсем не то, что деревенская кляча, волокущая телегу. Фроди говорил, что, если возница будет так гнать и дальше, полторы сотни лиг они одолеют дня за четыре – и ни расстояния, ни время не укладывались у Эрика в голове. Хотя, казалось бы, он уже прошел бессчетные лиги за несколько минут, проведенных в чужом мире, – но там не было ветра в лицо, мерцающего в макушках солнца и стука копыт. А еще на тракте не было чудовищ, пытающихся их убить… Или ему так только казалось.

Амулет Альмода дал о себе знать на третий вечер пути, когда они зашли на станцию, где намеревались переночевать. Смотритель оказался понятлив – едва взглянув на разом посмурневшие лица гостей, отвел их в отдельную комнату и исчез.

– Неужели голубь снова не долетел? – спросила Ингрид, разворачивая карты.

Альмод еще с первой станции отправил голубя сообщить, что они нашли четвертого и везут в столицу. Почту держали чистильщики, и для своих у них всегда были птицы, знающие дорогу до голубятни в столичном особняке ордена.

– Должен был, – сказал Фроди. – Разве что кто-то очень не хочет, чтобы мы добрались до ставки.

– Или очень хочет нас убить, – добавила Ингрид. – Третий Зов меньше чем за месяц. Альмод, с кем ты опять сцепился?

– Да разве их всех упомнишь? – пожал плечами тот. Помедлил, закрыв глаза. – Мне это тоже не нравится, но выбора нет. Погнали. В столице будем разбираться.

В этот раз все было по-другому. И переход между мирами оказался не таким впечатляющим, как прошлый, – лента вилась вдоль полосы прибоя, небо как небо, солнце как солнце, разве что чайки казались какими-то странными, но ни одна не подлетела достаточно близко, чтобы разглядеть. И разрыв в ткани мира Эрик почуял сразу – а может, просто уже знал, что это такое. Он проворно шагнул в сторону вслед за остальными, так что, когда снег разверзся и из-под земли покатились твари, никого не задело.

Держать его плетение, накрывшее поток, точно перевернутое решето – лесной ключ, было куда проще, чем барьер и пламя, и оставалось лишь сменять друг друга, потихоньку отступая от высящейся горы мертвых тварей. Было, пожалуй, даже скучно, но Эрик, как ему думалось, наелся приключений до конца жизни. Лучше уж поскучать, чем вырывать из живой плоти стремительно прогрызающую ее тварь. Он до сих пор не был уверен, что сможет плести с нужной точностью. Да и сам прорыв продолжался, пожалуй, не дольше пары часов.