Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны

– В том-то и дело, что нет! Ты не поверишь, но по всем раскладам получается, что мужик просто образец для подражания! Примерный семьянин, замечательный руководитель, не берущий взяток чиновник. Ни единого пятнышка на кристально чистой репутации! Представляешь, как сейчас журналисты всех форматов копают на любого, кто к Олимпиаде хоть какое-то отношение имеет? Там же такие деньжищи неизвестно куда пропадают, что подумать страшно! Миллионы долларов на ровном месте тают в йодированном морском воздухе. И если про всех остальных ясно что, то этот ни разу не попался. Пресса уже просто из спортивного азарта только за Нахимовым охотится, по пятам следует и все его финансовые дела под микроскопом рассматривает – и ни разу ничего не накопала! Все у него копеечка в копеечку сходится, все счета чистые, на откате ни разу пойман не был! Он даже нечестно нажитое имущество на ближайших родственников не переписывает, как у нас в стране это принято. То есть по всем раскладам выходит, что Коля Нахимов честный и порядочный чиновник, при том, что всем давно известно, что такого явления в природе не бывает.

– Да ладно, наверняка ворует, только следы грамотно заметает!

Ну не верила Элка в честность разного рода градоначальников. Уж кто-кто, а она ситуацию с растаскиванием городских бюджетов знала из, так сказать, первоисточников.

– Может, ворует. Но не поймали ни разу. Так вот и с женой у него похожая петрушка получается. Она у него ничья дочь – в смысле, он не из-за карьеры на ней женился, а только из-за чувств. Ты посмотри, как он шикарно выглядит. Жена его бабища неухоженная, а никто никогда его в измене законной супруге тоже не уличил ни разу!

Сашка едва заметно мотнул головой в сторону «кристально чистого». Зря, кстати, мотнул, Элка и так от мужика глаз не отводила.

А ведь действительно, мэр-то этот ну в чистом виде красавчик! Спортивный, подтянутый, физиономия, может, и скучноватая, но в меру загорелая и гладкая. Светлые волосы чуть длиннее, чем полагается, но ему это очень идет. И обычные для чиновника дряблость и под глазами отвислость – признаки злоупотребления алкоголем – отсутствуют. Словом, тренер по фитнесу, а не глава приморского города!

А вот жена мэрская глаз ничуть не радовала. Обрюзгшая, с бульдожьими щечками, тумбообразная. На мир смотрит брезгливо-снисходительно маленькими поросячьими глазенками. А одежда! Этак в деревне Качикатцы по субботам в восемьдесят втором году в праздничные дни одевались: люрексовая кофтенция, непонятные, обтягивающие заплывшую жиром задницу штаны и макияж как у пятнадцатилетней козы на дискотеке. Интересно, чем она глаза красит? С ресниц свисали черные комки – как после легендарной «плевательной» туши. Ну никак мэрша своему красавчику-мужу не подходила!

Ух ты! Похоже, сейчас прольется чья-то кровь!

Что именно произошло – никто не понял. Просто в какой-то момент мадам Нахимова вдруг покраснела, взвилась и рявкнула так, что хрустальные подвески на люстре зазвенели. В то же самое мгновение мэр успел перехватить руку супруги, сжимавшую тяжелую старинную вазочку с цветами – у каждого на столике стояли такие, – занесенную для удара по голове светской журналистки.

Сама же Ларски взвизгнула, очень шустро отскочила и злобно зашипела:

– Ну, тварь, ты у меня за это поплатишься! Шлюха деревенская!

Щеки Мориши пылали, идеальные кудряшки нелепо сбились на сторону, а лицо перекосила испуганная гримаса.

– Сама-то кто, подстилка! Как в школе под физрука легла, так до сих пор остановиться не можешь, потаскуха! – яростно сверкая глазами, не осталась в долгу мэрша. – Пошла вон отсюда, побируха!

Наверное, дальше все произошло бы как в дешевой мелодраме – бабы вцепились бы друг другу в космы и стали царапаться, но нет, такого не случилось. Мэр очень тихо, но твердо что-то сказал. И обе женщины – законная супруга и всклокоченная Ларски – вдруг заткнулись.

Жена, все еще тяжело дыша, уставилась взглядом в тарелку, а журналистка нервными прыжками, как сайгак, выскочила из ресторана.

Стайка Никифоровских девиц тревожно забулькала.

– Ну что ж ты промахнулась-то? – доброжелательно расстроился Никифоров. – Надо было бить! Тебя бы на руках носили, если б ты эту тварь пришибла на хер! Колюнь, ты зачем жену остановил? – совершенно искренне упрекнул чету Нахимовых миллионер.

– Мда. Надо было бить, – вдруг открыла рот Бро стовская помощница. – Мы бы прикрыли.

Сам телебосс меленько закивал головой, мол, зашиби мадам Нахимова журналистку – все на ее стороне были бы.

– Вот еще, руки пачкать… – пробормотала мэрша. И тут же притихла под суровым мужниным взглядом.

– Ха! Вы тут Моришку пинали что ли? – вдруг раздался удивленный возглас. – Малладца! Давно пора ей шкуру попортить!

Все как по команде повернули головы в направлении шума.

В дверях стоял потрясающий персонаж – живое воплощение сатира Филоктета из диснеевского мультика: маленький, толстенький, румяненький и, похоже, с утра уже тяпнувший мужчинка. Глазки на его заплывшей жирком физиономии весело светились, а сам он источал добродушие и неуемную энергию.