Чисто альпийское убийство, или Олигархи тоже смертны

Муж осторожно погладил женщину по жестким кудряшкам, бормоча какие-то успокаивающие слова, обнял за плечи и повел ее к креслу.

– Элла, попросите официанта принести воды, пожалуйста… – попросил он. – Она сейчас немножко поплачет и успокоится. Ида у меня девочка сильная, она справится… Да, моя хорошая? – Последние слова он прошептал жене на ухо.

Та всхлипнула в ответ, кивнула и подняла глаза на Элку:

– И, если несложно, салфетки тоже попросите принести.

Но просить было не надо – со стороны кухни к ним уже мчался официант с бутылкой ледяной воды и кипой белоснежных полотенец.

* * *

Управляющий метался между постояльцами, пытаясь оказаться везде одновременно и быть полезным каждому в отдельности.

Он поливал водой полотенца и помогал Нахимову вытереть лицо жены, он кричал на официантов, а те, словно стая испуганных воробьев, носились по залу, наливали виски Кацу, вытирали залитый чем-то липким стол, поднимали опрокинутую полицейскими мебель и преданно заглядывали каждому из присутствующих в глаза, пытаясь хоть чем-то помочь этим странным русским.

А русские не обращали на них никакого внимания.

Стайка кацевских девушек бурлила и переливалась золотистым блеском вокруг своего хозяина – девушки охали, ахали и причитали на все лады, всплескивали руками и хватались за головы.

Никифоровские же спутницы сбились в кучку, не понимая, что им делать, словно малые дети, оставленные воспитательницей детского сада посреди оживленного шоссе.

Пришедшая в себя Белла Статская сидела на стуле, положив нога на ногу, с идеально ровной спиной, гордо вздернув подбородок, и задумчиво наблюдала за происходящим вокруг нее бардаком.

Ее бывший начальник, Кирилл Брост не знал, куда себя деть, – новая помощница хлопала длиннющими ресницами, шмыгала носом и не оказывала шефу никакой моральной и физической помощи. Судя по растерянному лицу телемагната, он к такому обращению не привык. Кирилл Сергеевич то и дело кидал встревоженные взгляды на Беллу, ища у нее поддержки, но тут же воровато опускал глаза.

Идея перестала реветь, сидела в полукресле, уткнув шись носом в уже мокрое от слез плечо дорогущего мужниного пиджака, и тихонько всхлипывала. Сам же Нахимов пристроился на хрупком подлокотнике, полуобняв жену и поглаживая ее по голове.

Кац пил. Трясущимися руками он выхватил у официанта бутылку с чем-то янтарно-коричневым, налил себе до краев белоснежную чайную чашку и одним махом осушил ее.

– Вот ведь паскуда, а?.. И что мне теперь прикажете делать? – произнес он, ни к кому конкретно не обращаясь. И тут же, не меняя интонации и не делая паузы: – Белка, Ёлка, давайте выпьем! Отдохнул, называется. Чего теперь делать-то??? Нахимовы, не прячьтесь от общественности, гребите сюда. Ёлк, попроси, чтобы закусь какую-нибудь притараканили, а то я сейчас насухую быстро уберусь.

Закусь, в смысле нормальный полноценный банкет, организовали моментально – через десять минут большой дубовый стол был сервирован, уставлен невероятным количеством бутылок со спиртным, и гостей пригласили подкрепиться.

Похоже, что расходиться по своим номерам никто не собирался – совсем наоборот, народ потянулся поближе к Кацу. Оставаться один на один со своими мыслями никто не хотел.

Поначалу Элка думала, что после всего увиденного и услышанного ей, да и остальным тоже, кусок в горло не полезет, но оказалась не права. Подошедшие к столу никифоровские девицы с таким азартом наполняли свои тарелки, что даже у перенервничавшей Ёлки проснулся аппетит. Кац категорически отверг предложенные официантами пузатые рюмашки и принялся разливать крепкое спиртное в высокие бокалы для шампанского.

Его до сих пор трясло – он то и дело промахивался, темные, остро пахнущие коньячные пятна расплылись по белоснежной скатерти. Но это совершенно никого не волновало.

– Миш, а тебе кто звонил-то? – чавкая набитым ртом, обратилась к олигарху Идея.

Выглядела она ужасно – зареванная, с размазанными по рыхлой физиономии остатками косметики, всклокоченная вся какая-то.

– Помощник Моришкин звонил. Вернее, помощница. Девка порядочной оказалась. Она даже не подумала связаться с Никифоровым и, как только узнала о гибели своей работодательницы, сразу набрала меня. И все рассказала…

– Что рассказала?

Возникла пауза.

Кац покрутил в руке бокал с темной жидкостью, тяпнул и только после этого, не закусывая, ответил:

– Эта история давно началась. Примерно два года назад ко мне обратился один известный человек и попросил продать ему заводик.

– Это кто это к тебе обратился? Давай уже, называй всех фигурантов, – полюбопытствовал пришедший в себя Брост.

– Кто-кто, Никифоров в пальто!.. На хрена ему понадобился этот комбинат, я не знаю, но Мишаня меня просто достал: «Продай, продай»… Мне тогда эта сделка совершенно ни к чему была, завод приносил прибыль, все вроде в порядке было, вот я ему и отказал. А Мишка как с цепи сорвался: «У меня, – говорит, – госзаказ большой висит, нужны производственные мощности, за любые деньги куплю».