Чисто английские вечера

По длинной анфиладе комнат, упиравшейся в библиотеку, делегаты международной конференции по проблемам европейского добрососедства проходили к своим местам, обозначенным на спинках кресел. Уютная и обжитая библиотека Гроули-холла, несмотря на внушительные размеры, располагала к доверительной беседе. Видимо, тихая обстановка места встречи, учитывалась устроителями. И действительно атмосфера хорошо поставленного и умело управляемого дома как будто благотворно действовала на собравшихся… Лорд Гроули на правах хозяина сказал небольшое вступительное слово:

– Леди и джентльмены! Господа! Перевооружение Германии – это свершившийся факт. Европе, миру нужна сильная Германия, а не разрушенная, немощная страна. Кто из вас недавно посетил Германию, был, надеюсь, как и я, приятно поражен и взволнован явными признаками возрождения. Считаю, что долг соседей и друзей Германии – помочь ей в тяжелой борьбе за экономическое возрождение. Думаю, что международные гарантии должны уравнять права этой страны в отношении вооружений и права вводить у себя всеобщую воинскую повинность.

Присутствующие неоднозначно отнеслись к такому зачину, направляющему конференцию в русло широких уступок и льгот для зачинщика Первой мировой войны. Слуги сновали между креслами, разнося прохладительные напитки. Дюмон по-прежнему страдал от болей в ногах. Его выразительные глаза, полные муки, блуждали в поисках дворецкого.

– Еще, пожалуйста, ванночку с соленой водой. – прошептал он, как только Стоун оказался поблизости.

– Да, сэр, все готово, прошу за мной, – ответил Питер и, лавируя между делегатами, стал пробираться к выходу.

– Прошу прощения, – тихо сказал своим соседям Джек Льюис и тоже встал.

Он догнал француза уже в коридоре, где тот, окруженный слугами, стеная и прихрамывая, ковылял за Стоуном.

– Мистер Дюмон, – обратился к нему Льюис, – не сочтите меня навязчивым, но вопрос обсуждается очень серьезный. Нам нужно переговорить.

– Прошу, прошу, сэр, – измученно махнул рукой глава французской делегации.

Слуги усадили Дюмона в комнате на небольшой диванчик перед ванной и стали снимать с него обувь. Он морщился, скулил и всячески показывал присутствующим, как он страдает. Джек, не обращая внимания на его состояние, попытался выяснить позицию Франции:

– Месье Дюмон! Надеюсь, вы будете придерживаться ранее обсужденных договоренностей…

– Мой друг, – Дюмон страдальчески закатил глаза. – Я в агонии. Туфли мне слишком малы…

– Нам придется провести весьма быстрые маневры, сэр, чтобы усмирить немцев, сбить с них наступательный пыл, – настаивал на своем Льюис, – и от согласованности наших действий может многое зависеть.

– Ваша ванночка, сэр, – Чарльз под присмотром Стоуна внес фаянсовую миску, в которой парила горячая вода.

– Пожалуйста, – обратился Дюмон к Джеку, – помогите мне.

– Да, да, конечно, – отозвался американец, сдерживая растущее раздражение.

Осторожно ступая, Дюмон поставил вначале одну, а затем вторую ногу в чашу. Сморщившись и часто дыша, он закрыл лицо ладонью, показывая всем, что их присутствие здесь уже неуместно.

– Вы слышали, сэр, – продолжал между тем Льюис, – равенство вооружений, всеобщая воинская повинность.

В комнату вернулся Чарльз, менявший полотенце месье Дюмона и тихо обратился к Питеру:

– Мистер Стоун.

– Да, в чем дело?

– Ваш отец, сэр. Он серьезно заболел.

– А где он?

– В лакейской.

Питер застыл в оцепенении, размышляя, как поступить. Но Дюмон, наконец, удостоил Льюиса нейтральным ответом:

– Немцы так же, как и мы, хотят мира. Мир им нужен, у них экономика не работает.

Внесли новую чашу с горячей водой. Чарльз склонился к ногам Дюмона:

– Позвольте, сэр.

– Пожалуйста, – тот приподнял ноги, ожидая, когда заменят воду.

Питер остановил Чарльза:

– Благодарю, Чарльз. Пожалуйста, в мое отсутствие следите за тем, чтобы вода в ванночке была достаточно соленой и горячей.

– Слушаю, сэр.

Питер медленно шел коридорами Гроули-холла, а слуги, обеспечивавшие конференцию и в избытке толкущиеся в коридорах, молча провожали его взглядом. В небольшой комнатке, спиной к вошедшему Питеру, сидел его отец. Он прислонился одним плечом к низкой этажерке для хозяйственных принадлежностей. Правая рука его крепко сжимала стойку этажерки, видно было, как побелели суставы пальцев.

– Отец, – окликнул его Питер, – отец.

Но отец не отвечал, он был в глубоком обмороке. Питер попытался силой разжать пальцы, сжимавшие этажерку. Через некоторое время ему это, наконец, удалось. Грузное тело старика тяжело привалилось к Питеру. Минуту спустя несколько слуг в том же кресле, в котором старик сидел, понесли Стоуна наверх, в его спальню. Внутренняя лестница не на всех поворотах позволяла процессии свободно пройти. Питер шел, немного поотстав, и сосредоточенно молчал. Он чувствовал тщетность усилий людей, не имеющих возможности сделать что-нибудь действительно эффективное. Эмили заметила тень отчаяния у него на лице и сказала:

– Мистер Стоун. У меня больше свободного времени, чем у вас. Я, если вы не возражаете, останусь при вашем отце и вызову врача.

– Хорошо, миссис Томпсон, спасибо…