Чисто семейное дело

— Я работаю, как могу. Сегодня утром я встретился с Элис Дженкс и осмотрел дом, в котором была убита мать Долли. Очень сомневаюсь, что Макджи осудили по справедливости: показания дезочки на суде были сфабрикованы, причем топорно. Она никак не могла опознать той ночью отца. Осмотр места преступления убедил меня в этом вопреки всем потугам мисс Дженкс внушить мне обратное.

— Макджи был виновен, — упрямо возразил Годвин.

— Вы это уже говорили. Объясните, почему вы так убеждены, что именно он убил Констанцию?

— Не могу. Пришлось бы нарушить врачебную тайну.

— Убитая не была вашей пациенткой.

— Формально — нет. Но лечить детей, не изучив их родителей, невозможно.

— Она рассказывала вам что-либо доверительно?

— В общем да. По большей части о семейных неурядицах.

— Ее сестра Элис допустила одну интересную оговорку. Она сказала, что у Констанции никогда не было любовника, а между тем я ее об этом не спрашивал вовсе.

— Действительно интересно.

— У вас есть другие сведения?

Годвин едва заметно кивнул.

— Кто он?

— Не могу сказать. Этот человек и без того уже испил свою чашу страданий.

При этих словах на его собственном лице появилось страдальческое выражение.

— Поймите, я сообщил вам конфиденциальные сведения только ради того, чтобы вы убедились, что у Макджи был мотив. Убийство — его рук дело.

— Но ведь речь идет о двух или даже трех убийствах, связанных между собой. Возможно, что их совершил один и тот же преступник.

— Что еще за третье убийство вы откопали?

— Сегодня я узнал от матери Хелен Хагерти о некоем Люке Делони. По ее словам, он чистил пистолет и случайно застрелился, однако Хелен в свое время утверждала, будто его убили. Она также заявила, что знакома со свидетелем этого убийства. Возможно, она и была этим самым свидетелем. Во всяком случае, она разругалась со своим отцом-полицейским, который, судя по всему, вел это дело, и убежала из дома. Все это произошло двадцать лет назад.

— Вы всерьез думаете, что убийства связаны друг с другом?

— Хелен считала, что связь есть, и ее гибель подтверждает это.

— И что вы намерены предпринять?

— Хочу сегодня слетать в Иллинойс и поговорить с отцом Хелен, но не могу сделать это на свой страх и риск.

Годвин с минуту подумал.

— Я бы, пожалуй, субсидировал вас, — сказал он наконец.

— Вы щедрый человек.

— Скорее, любознательный. К тому же, все это висит на мне уже десять лет. Я бы многое отдал, чтобы снять с сердца камень.

— Сначала я лучше поговорю с Алексом и узнаю, как он отнесется к мысли выложить еще немного денег из своего кармана.

Привычно покивав головой, Годвин встал.

— Пойду выгоню его из палаты, — сказал он. — Пора и честь знать.

Годвин исчез в глубине коридора, и спустя несколько минут ко мне подошел Алекс.

— Вот уж не чаял свидеться, — сказал я.

Он провел ладонью по лбу, переступил порог кабинета и, закрыв дверь, привалился к ней спиной.

— Я вел себя как идиот.

— Такое признание требует смелости.

— Не надо преувеличивать. Странное дело: отец меня будто загипнотизировал. Я, разумеется, его не виню…

— Я его виню.

— Не надо, прошу вас. У него сейчас большие трудности на службе. Правление фирмы решило уволить всех сотрудников филиала и понаставить вместо них компьютеры. Отец боится, что не сможет работать по-новому. Совсем извелся, бедняга…

— А вы, похоже, обстоятельно все взвесили.

— Пришлось. И это ваша заслуга.

— Как ваша жена?

— Она обрадовалась, когда я пришел. Вы с ней разговаривали?

— Годвин не разрешил.

— Меня тоже поначалу не пускал, но я дал слово не задавать Долли никаких вопросов. Речь о револьвере зашла как-то сама собой. Долли случайно слышала, как две сиделки шушукались на эту тему, обсуждая какую-то статью в газете…

— Что она сама говорит о револьвере?

— Он ей не принадлежит. Долли попросила меня описать револьвер, и оказалось, что примерно такой же был у ее тетки Элис Дженкс. Та хранила его в спальне, в прикроватной тумбочке, и Долли иногда отваживалась взглянуть на револьвер. Она ведь была еще ребенком. Наверное, Долли видела, как тетка грозила пистолетом ее отцу.

— Ваша жена уже не винит себя в смерти Хелен Хагерти?

— Винит, да еще как! И не только в этом.

— Что она говорит?

— Я запретил ей касаться этой темы.

— Но настоянию Годвина?

— Совершенно верно. Порой мне кажется, что он знает про Долли куда больше, чем я.

— Стало быть, вы передумали расторгать брак?

— Да. Сегодня я понял, что не имею на это права.

— О чем еще вы говорили с Долли?

— Так, о пустяках. В основном перемывали косточки другим пациентам. Кстати, завтра Годвин хочет подвергнуть Долли психологическим тестам. Я дал ему «добро».

— А мне?

— Ну разумеется. Сделайте все возможное, чтобы уладить дело. Я готов заключить письменное соглашение…

— Не стоит. Но расследование потребует затрат.

— Очень больших?

— Тысячи две, если не все пять.

Я рассказал ему про Рино и Эрни Уолтерса, а также про Бриджтон. Кроме того, я посоветовал Алексу завтра же встретиться с Джерри Максом и предложить ему задаток.