Чисто царское убийство

– Да, если женщина оценила мужчину, то она его запомнит, – заявила Аня. – Но как же вы хотите действовать? И при чем здесь я?

– Вы-то как раз очень даже при чем, – сказал Дружинин. – Только вы можете все сделать. Вы должны встретиться с императрицей, лучше не на приеме, а наедине, неофициально, и обратиться к ней с мольбой о помощи. Вы будете просить не за Углова, которого едва знаете. Нет, вы скажете императрице чистую правду, станете умолять о милости к тому человеку, которого успели полюбить всей душой, – за художника Ивана. Это придаст вашему обращению искренность, которая не может не тронуть сердце доброй государыни. Но еще сильнее подействует на него упоминание о брате художника, надворном советнике Углове, который когда-то имел счастье видеть Екатерину Алексеевну.

– Да, теперь я поняла, – медленно произнесла Аня. – Ваш план очень хорош. Остается только придумать, как мне увидеться с государыней. Причем одной, без папеньки. Это будет трудно, но я соображу.

– Может, вы сумеете подкупить слуг, чтобы они пропустили вас к императрице? – предложил Дружинин. – Думаю, у вас есть деньги.

– Денег у меня совсем нет, родители говорят, что они мне ни к чему, – отвечала девушка. – Но у меня есть серьги, которые подарила мне бабушка. И золотая заколка – презент дяди Михаила. Да, это можно использовать.

– Отлично! – воскликнул Дружинин. – Но если ты будешь беседовать с Екатериной, то должна знать, чем занимался Кирилл, старший брат Вани, и я с ним вместе. Мы искали людей, которые свели в могилу нашего императора Петра.

Игорь кратко рассказал Анне о ходе расследования.

Сиятельная императрица Екатерина Алексеевна чувствовала себя скверно. Невыносимо трещала голова, ее тошнило, кололо сердце, острая боль то и дело возникала где-то в районе живота. Так с ней в последнее время случалось часто, почти каждое утро.

Правда, утром время ее пробуждения можно было назвать лишь условно. Екатерина вставала с постели ближе к полудню. Оно и понятно. Всю ночь продолжались пиры, танцы, всякие выдумки, до которых императрица была большой охотницей.

Екатерина с трудом дотянулась до хрустального колокольчика, стоявшего на столике у кровати, и позвонила. Тут же явилась Лиза, которая обычно прислуживала государыне при пробуждении. У этой девушки была, пожалуй, самая трудная должность при дворе Екатерины.

По утрам матушка императрица чувствовала себя все хуже, была всем недовольна. Это ее настроение выплескивалось на окружающих – слуг, докторов, которые потчевали Екатерину Алексеевну всякими средствами для избавления от болей.

Правда, совсем уж злиться, тем более мучить окружающих Екатерина не могла. Не такой у нее был характер. Кажется, за всю свою жизнь она сознательно не сделала зла ни единому человеку.

Лиза подала государыне лед, дабы прикладывать к голове и животу для усмирения болей, потом снадобье, с вечера приготовленное доктором Бидлоо. Эта настойка была горькой до невозможности, однако неплохо помогала от болей в сердце и в животе.

Вслед за Лизой вошли и другие девушки. Они помогли государыне умыться, одели ее, причесали, проводили в кабину уединения и обратно. Спустя некоторое время Екатерина была уже одета. Она сидела в кресле и разглядывала себя в зеркало.

К этому времени боли утихли. Можно было собираться на прогулку вдоль Невы. Государыня положила за правило совершать моцион перед завтраком, ежели погода позволяла.

Она уже собиралась снова позвать Лизу, чтобы приказать ей подавать верхнее платье для выхода, как услышала за дверью какое-то шушуканье. Вслед за тем створка приоткрылась.

В спальню государыни вошла девушка, лицо которой скрывала густая вуаль. Стремительно подойдя к креслу, в котором сидела Екатерина, посетительница опустилась на колени и откинула кисею. Императрица увидела совсем еще юную девушку.

Ее красивое лицо выражало отчаяние. Нарядное платье выдавало знатность. Екатерина отличалась хорошей памятью на лица, однако эту девушку припомнить не могла. Как видно, она еще не была представлена при дворе.

Словно отвечая на невысказанный вопрос Екатерины, посетительница сказала:

– Простите меня, ваше величество, что я таким вот образом, вне обычного порядка, проникла в вашу опочивальню, но тому есть особая причина. Я – княжна Анна Голицына. У меня горе, которому только вы можете помочь.

– Что за горе, дитя мое? – спросила Екатерина. – Как я помню, на отце твоем никакой опалы нет.

– Ах, государыня, речь не об отце моем, но о юноше, коего избрало мое сердце! – воскликнула Анна. – Сейчас я вам все расскажу.

Она поведала императрице о том, как познакомилась с Ваней Угловым, который пленил ее сердце. Анна сказала и о том, что они оба понимали, что им не суждено быть вместе, и оставались довольны тем, что виделись хотя бы иногда.

– Кажется, я догадываюсь, – сказала Екатерина. – Ты знаешь, что отец твой не даст согласия на неравный брак, и просишь моего содействия? Что ж, я готова помочь влюбленным.