Чистосердечное убийство

— Надо же! — удивился Лев. — Такое редко бывает. Может, у него эта, как ее, нетрадиционная ориентация?

— Ничего подобного! — уверенно проговорил Труев. — Я у него как-то спросил, почему он один, и знаешь, что он мне ответил? Что он слишком любит женщин, чтобы выбрать только одну из них. И действительно, я видел, как он приезжал с какой-то девушкой. А наутро уехал.

— Так, понятно, — кивнул Гуров. — Ну, дальше я знаю — это дом Шаталова. А там кто живет?

— Там Подсеваткины, я их тоже не знаю. А дальше Карасев, Бугаев, Великанов… Их я знаю еще меньше. Но в ближайшие два дня обязательно выясню о них все, что смогу, — пообещал Глеб Павлович.

— Хорошо, — кивнул Гуров. — Только очень не упорствуй, а то этот… призрак сразу догадается и затаится.

— Так, может, это и хорошо? У тебя ведь нет задачи поймать шутника с поличным. В конце концов, даже если кто-то захотел выгнать Шаталова из поселка, это еще не преступление. В крайнем случае это можно квалифицировать как хулиганство, не более. И если этот «шутник» поймет, что мы разгадали его игру и начали охоту за ним самим, и прекратит свои затеи — наша миссия будет выполнена. Шаталова оставят в покое, и мы с ним можем и дальше до конца лета спокойно ходить на рыбалку.

— Да, наверное, ты прав, — согласился Гуров. — Это не тот случай, когда надо действовать скрытно. Так что и я буду открыто говорить: иду, мол, охотиться на призрака. Берегитесь, лесные духи! Скройся, нечисть болотная!

— Договорились, — со смехом поддержал его Труев. — Такой тактики мы с тобой и будем придерживаться.

Так, за разговором, они дошли до домика Труева. Здесь Глеб Павлович вручил приятелю пакет с пустой трехлитровой банкой и посоветовал приготовить купюру в сто рублей.

— Денег у Вари почти никогда нет, — объяснил он, — так что сдачу она дать не сможет. За три литра она берет ровно сто рублей — это удобно.

— Дешево, однако, она ценит свое молоко, — заметил Лев. — В Москве такое молоко, прямо из-под коровы, стоило бы вдвое дороже.

— Ну, тут не Москва, как ты мог заметить, — ответил на это Труев. — Итак, ступай вон туда, вниз по улице. Коттеджи скоро закончатся, дальше пойдут деревенские дома. В них никто не живет, стоят заколоченные. Хозяева приезжают, только если договорятся встретиться здесь с покупателями и продать свои развалюхи. Ты иди до самого конца, до околицы. Там будут два жилых дома. Направо обитает Егор Тихонов, а налево — Варя с матерью. Если забудешь, кто где, все равно догадаешься — у Вари есть корова и куры, а у Тихонова только коза живет. Какая ему польза от этой козы, не знаю, но он о ней заботится.

— Хорошо, не заблужусь, — заверил приятеля Гуров. — Вернусь к тебе с молоком, можно будет кашу сварить.

— Я кашу не варю, я его так пью, — ответил Труев. — Ты, главное, вернись с информацией для нашего расследования.

Получив напутствие, Гуров отправился в путь. По дороге он разглядывал и считал коттеджи. Жилых, по его подсчетам, после домика Труева получалось двенадцать штук. «А с теми, что по другую сторону стоят, к лесу, получается восемнадцать. Отбросим Глеба Павловича и Шаталова, как жертву розыгрыша, остается шестнадцать человек. Пожалуй, можно исключить из числа подозреваемых также яхтсмена Линева — в то время, когда появлялся призрак, он явно был занят рыбной ловлей, об этом говорит его добыча, не уступающая добыче Глеба. Если бы он бегал по лесам, изображая лесного духа, он не смог бы столько поймать. Таким образом, остаются пятнадцать человек плюс двое деревенских, с которыми я собираюсь сейчас познакомиться. Что ж, задача вполне решаемая. И не такие головоломки разгадывали».

Как и обещал Труев, коттеджи вскоре закончились, теперь вдоль улицы стояли покосившиеся заколоченные деревенские дома. Некоторые из них выглядели как еще жилые, даже антенны на крышах торчали. У других, напротив, были выбиты стекла, выломаны доски из стен, повалены заборы. Выброшенное хозяевами добро — сломанная посуда, детские игрушки, обломки досок — валялось по всей улице, делая ее вовсе непроезжей.

Миновав эту зону разорения, Лев наконец добрался до двух домов в конце деревни, в которых еще теплилась жизнь. Это было сразу заметно по наличию живых существ: справа ходила по огороду коза, привязанная за колышек, дружелюбно махала хвостом дворняжка, а слева доносился запах навоза, а по двору бродили куры.

Подумав, Гуров двинулся направо. Не то чтобы он забыл объяснения своего приятеля, но ему надо было за один раз познакомиться с обоими обитателями деревни, и начать он решил с одинокого Егора Тихонова.

Гуров толкнул незапертую калитку и вступил во двор. Дворняжка продолжала махать хвостом, дружелюбно его разглядывая, а коза подняла голову, внимательно посмотрела на пришельца и направилась в его сторону. Тут Гуров вспомнил, что козы имеют обыкновение есть все подряд, включая одежду, и забеспокоился.

— Эй, хозяева! — громко позвал он. — Есть кто живой? Молока не продадите?